— Благовещенск? Это где? — спросил граф так буднично, будто между прочим, словно мы сидим с ним в вагоне поезда дальнего следования и просто болтаем о том о сём, а не в другом каком-то мире зазеркалья.

Я откашлялся, комок в горле не давал мне говорить.

— Россия большая, это где-то в другой стороне от Москвы… Дальний Восток…

— А-а… — протянул граф, — никогда там не был…

— А где — был?

Он усмехнулся, понимая, что я поймал его и, помолчав, продолжил спокойным тоном:

— В Москве и в Санкт-Петербурге, слышал, что это ваши жемчужины… Красивые города…

— У нас много таких жемчужин… — Я смотрел ему в лицо и думал: «Ну, может быть, Благовещенск и не одна из них, но всё же…» Он был в России… Был… Я — не один такой. Конечно, это можно было предположить, если я попал сюда, то может получиться и так, что кто-то попал отсюда туда, к нам… Значит, этот механизм работает. Это только у меня не получилось, я почему-то оказался здесь, в Лоранде, а не дома.

Что для этого нужно? Ведь как-то этот граф ходил туда-сюда. В чём секрет?

— Это было давно… очень давно… Лет двадцать назад… Я уже начал забывать, как это… Помнится эта ваша Москва, как сон… Будто и не было вовсе… — он говорил задумчиво, смотрел мимо меня, и на лице его играли яркие отблески огня из камина. Да, сидим тут, как старые приятели, прошлое, вот, вспоминаем…

— Верните меня обратно… — Он резко перевёл взгляд своих чёрных глаз, будто я сказал что-то дурное. — Что вам стоит? Я здесь чужой! Пожалуйста… Отправьте меня домой…

— Никто не должен знать об этом. Это очень серьёзно и опасно. Ты вернёшься, а что потом? Потом сюда хлынут ваши люди? Как вы там называете своих этих умников? Учёные? С какими-нибудь механизмами, аппаратами… техникой… — Видно было, каких усилий стоило ему это воспоминание сложных чужих слов и понятий. Он удивил меня. Он, оказывается, не просто гулял по Москве и любовался красотами Питера, он знал, чем живёт наш мир, и что он ценит. И это пугало его…

— Нет! Я никому не расскажу об этом! Да и кто мне поверит? Меня скорее запрут в психушке, чем поверят на слово…

— Они не поверят, но найдётся кто-то один, кто поверит и проявит любопытство… Это у нас такое большое зеркало — редкость, их тут несколько штук не найдёшь, а у вас, — он сделал многозначительную паузу и очень выразительно посмотрел мне в глаза, — у вас такие зеркала у каждого в прихожей, их продают в хозяйственных магазинах и… — Усмехнулся. — Думаешь, я не знаю? Представь, если даже один из тысячи поверит, и все эти любопытные пойдут сюда? Что станет с нашим миром?

— Я никому ничего не скажу.

Граф Бернат усмехнулся и передёрнул плечами.

— Как ты вообще оказался здесь? Как это получилось? Ты не связан с нашим миром! Это не может быть случайностью! Эх, парень, зачем ты вообще в это влез? Зачем тебе далась моя дочь? Зачем ты начал следить за ней? Да, ты оказался тут, надо было смириться и просто жить, ты прожил бы здесь свою жизнь, женился бы, нарожал детей и забыл бы, кто ты и откуда…

— Забыл?! — я перебил его. — Легко у вас всё получается… — Меня злили его слова. Как это забыл? Перечеркнуть всю жизнь? Всё, что там осталось — просто нафиг?!

— Ну да! — Граф наклонился ко мне и говорил теперь прямо в лицо. — Ты был бы жив…

— Нет! Вы не правы! Вы так боитесь за свой мир, боитесь учёных, технологий, а сами были у нас, и не раз, я думаю! Эти зеркала… — Я быстро наклонился и выдернул из сапога завёрнутое в тряпку зеркальце «Таганрог», развернул его и плоскостью бросил на столешницу перед графом. — Вы используете из нашего мира то, что вам надо, и ничего! Не боитесь? — Я дёрнул головой за спину туда, где стояло большое зеркало. — Вы и его, наверное, от нас сюда притащили?

Граф ничего не ответил, он смотрел на этот дурацкий «Таганрог». Я вспомнил слова графских детей о том, что это зеркальце дорого их отцу. И сейчас я видел, с какой улыбкой граф глядел на него, с неверием в факт, что к нему вернулось то, что, он думал, потеряно навсегда.

— Вы что, в Таганроге тоже были?

Граф нахмурился на мои слова, а потом понял, о чём я, и ответил:

— Нет… Его подарили мне в вашем мире… Это — подарок на память…

Мы молчали. Потом граф спросил меня:

— Это ты забрал? Агнес не нашла его…

— Я слышал, как она разговаривала с вами о побеге…

— Вот глупая…

— Она не знала, что я рядом… Это получилось случайно.

Граф убрал «Таганрог» в сторону и посмотрел на меня с еле приметной улыбкой грусти.

— Мне очень жаль, что с тобой так получилось, не знаю, много ли вас таких из вашего мира здесь побывало, да и знать не хочу! Пусть этим свидетели занимаются. Но ты не должен возвращаться, ты либо останешься здесь, либо умрёшь… Скорее — второе, потому что живым ты мне тоже не нужен, ты опасен для меня и моей семьи. Если ты попадёшь в руки свидетелей и выложишь им всё обо мне, то… — Я перебил его резко:

— Зачем мне это?

— Они узнают, они умеют получать сведения из любого, поверь мне. Если ты вызовешь у них подозрение, они займутся тобой вплотную…

«Уже вызвал…» — подумал я. А граф продолжил:

— Они ещё не допрашивали тебя? Кто-нибудь из них интересовался тобой? У тебя что-нибудь спрашивали? Мог ли ты заинтересовать их?

— Чем? — Я понимал, к чему он клонит, и вся эта ситуация злила меня. Да, знал бы, где упасть, я бы себе соломки настелил, но, видно, не судьба…

— Чем-чем… — передразнил меня граф Бернат. — Одеждой, например, поведением своим, странными словами, может, что-то принёс с собой оттуда, я же