Уитни вздрогнула и быстро вскинула взгляд на меня.

– Ты хочешь сказать, что, возможно, кто-то ещё придёт в мой дом?

Я кивнул, бессознательно поглаживая большим пальцем бархатную нежную кожу на её руке.

Мне нравилось ощущение её хрупкой ладони в своей руке. Между нами будто протянулась невидимая нить, окутывая наши запястья и связывая воедино. Да, мы были связаны. Пока лишь одной тайной, даже о десятой части которой Уитни не имела представление.

– Кто же это может быть… – пробормотала она. – Кто ещё появится на моём пороге?

– Если поведение Фрэнка я ещё как-то могу предсказать, то другие... я не знаю, чего ожидать от них.

Она вздохнула и выдернула руку из моей ладони. Это было так неожиданно, что я не удержался и вздохнул от разочарования. Быть может, в какой-то другой жизни, я бы просто взял и дёрнул её на себя. Заключил в объятья, целовал до одури, чтобы из её головы вылетели все мысли: здравые и не очень. Но здесь и сейчас её реакция могла остаться для меня тайной. Сейчас она могла бы быть любой. Я был способен напугать Уитни. И не имел на это права.

– А почему ты раньше, зная о подобной опасности, не настоял на моём отъезде?

Я моргнул, решая, говорить ей или нет.

– Меня бы предупредили, если бы что-то пошло не так.

– Кто? – Пришлось оставлять этот вопрос без ответа.

Уитни долго смотрела на меня, затем закрыла лицо ладонями и потёрла глаза.

– Кто такой Фрэнк? – сдавленно спросила она. – Почему? Почему я?

Вот это правильный вопрос, милая.

– Я не знаю, – и я действительно не знал, чем она заслужила всё это. – Дело совсем не в тебе. И если от этого будет легче, я тоже однажды ошибся в Фрэнке, – Уитни притихла, ловя каждое моё слово, собирая информация по крупицам. Закрыв глаза, я покачал головой. Я не должен, не должен ей ничего говорить, но слова против воли вырвались сами собой. – Я когда-то доверял ему, как самому себе... если не больше. Просто он вытянул меня из реального дерьма, в котором я жил... долгое время...

«А потом оказалось, что он сам дерьмо», – добавил я уже про себя и невольно поморщился от воспоминаний, которые нахлынули волей-неволей.

Уитни опустила взгляд на свои сцепленные на коленях пальцы. Мягкий, персиковый цвет её лица сменился на пепельно-серый. Мне не нравилась эта перемена. Я хотел, чтобы она улыбнулась. Снова своей светлой, лучезарной улыбкой. Такой редкой и от этого особенно бесценной.

Я коснулся пальцем её подбородка, приподнимая лицо, ожидая, пока она посмотрит на меня. Взгляд её заплаканных глаз был потерянным.

– Эй, печальные мысли, как туман. Взошло солнце – и они рассеялись...

Её глаза округлились, конечно, она узнала, откуда эти слова.

– Перестань цитировать Хемингуэя, – принялась отчитывать она меня.

Это было произнесено таким поучительным, таким непреклонным тоном, словно цитирование было самым страшным преступлением в данную минуту, словно бы большие проблемы и более страшные открытия не висели над нами.

Не сдержавшись, я рассмеялся, и Уитни, уткнувшись лбом в колени, хихикнула. И такой смех был ужасно кощунственным и вовсе не к месту.

После этой непонятной вспышки веселья мы успокоились. Давящая тишина окутала нас... полностью

– Почему... – так и не отрывая лица от коленей, начала Уитни. Её голос был приглушённым. – Почему ты... поцеловал меня? Играешься?

Она не могла или не хотела смотреть на меня, задавая этот вопрос. А я, честно говоря, ожидал чего угодно, но не этого. Уитни в очередной раз удивила меня.

– Уитни, я... – начал я, но так и не закончил.

Резкий звонок, а затем настойчивый стук во входную дверь заставили нас вскочить на ноги.

Мы переглянулись.

Ни я, ни она не представляли, кто бы это мог быть.

Приложив палец к губам, я попросил её помолчать, а затем, вытащив заложенное за пояс оружие, качнул головой в сторону выхода из гостиной, предлагая ей следовать за собой.

20

Уитни

Алан вёл меня за собой к двери, но единственное, о чём я могла думать – вопрос, на который он не успел ответить. Почему он поцеловал меня?

Но я так же спрашивала и себя: "Почему я ответила?"

Мой разум в полном смущении: за последние сутки произошло столько событий, что я, не успев тщательно продумать и проанализировать каждое, просто воспринимала происходящее, как должное.

Возможно, позже у меня будет время оплакать свою наивность, задаться вопросом об Фрэнке и жизни с ним, попытаться понять и выяснить, кто такой Алан и, что его удерживает в моём доме, но сейчас мне казалось, что я исполняю главную роль в собственном ночном кошмаре. И по всем законом кошмара – сопротивление бесполезно. Пусть всё идёт своим чередом, по заранее написанному сценарию.

В дверь снова позвонили. На этот раз настойчивее. Я вздрогнула, когда мы вышли в прохладу холла. Работающий под потолком кондиционер посылал поток холодного воздуха прямо к входной двери, и я поёжилась то ли от внезапного вторжения в собственный дом, то ли от контраста. Кожа всё ещё помнила тепло ладоней Алана. Вот и сейчас он коснулся меня, словно проверяя всё ли в порядке.

Взглядом попросив меня оставаться на месте, он заскользил в сторону кухни, но голос, раздавшийся по ту сторону двери, заставил его замереть в паре метров от порога.

– Уитни, открой или я, чёрт возьми, выломаю эту грёбанную дверь.

Мои глаза удивлённо расширились, пока я пыталась прикинуть, сколько времени может занять дорога от Европы до нашего захолустья.

Алан нахмурился, переводя взгляд с двери на меня и обратно.

Джо, – беззвучно, одними губами произнесла я.

Мой Незнакомец наклонил голову к плечу и приподнял бровь, словно спрашивая, уверена ли я, что моему другу можно доверять. Я кивнула. Мне хотелось наплевать на все предупреждения, броситься к двери и, распахнув её, кинуться на руки другу, единственному доказательству, что я не сошла с ума, и всё происходящее не плод моей больной фантазии.

Но Алан приложил палец к губам, призывая молчать и не двигаться, а сам скрылся на кухне. Через одно из окон можно было разглядеть, кто стоит на крыльце. Видимо, Алан посчитал нужным оценить обстановку. Секунды до его возвращения показались вечностью. Звонок сменился стуком в дверь, довольно сильным и настойчивым, казалось, Джо уже готов исполнить