– Да, он у меня такой. Это один из его несущественных недостатков. – Я холодно улыбнулась. – Но ни мне, ни ему нечего скрывать.

– В таком случае, мисс Эймс, вам не о чем беспокоиться.

– Что-нибудь еще, инспектор? – спросила я, поднимаясь из кресла. Инспектор тоже поднялся.

– На данный момент нет.

– Что ж, прекрасно. Удачного вам дня.

Мне хотелось как можно скорее выйти из комнаты, и все же я не преодолела искушения. Остановившись у двери, я обернулась и сказала:

– Для пользы дела рекомендую вам прочесть рукопись мисс Ван Аллен. Ведь человек, которого она собиралась обвинить в убийстве на этот раз, может оказаться вполне порядочным. С него и советую начать.

– Да, огромное спасибо вам, миссис Эймс, за столь ценную подсказку, – холодно улыбнулся он в ответ. – Но, к сожалению, рукопись сгорела в камине, в комнате мисс Ван Аллен.

Когда увезли тело и въедливый инспектор Ласло наконец уехал, подошло время обеда. Беатрис догадалась попросить кухонную прислугу накрыть холодный ужин в столовой, где гости могли поесть, когда им заблагорассудится. Весь день во всем доме творился сущий бедлам, и никому не хотелось соблюдать строгие формальности обеда.

Ели мы без особого аппетита. Я не была голодна, но заставляла себя съесть хоть что-то, чтобы угодить Майло. Весь день он был необыкновенно внимателен ко мне, что для него не слишком характерно. Я могла бы обвинить его даже в некоторой навязчивости, если бы он открыто выражал тревогу, но он обращался со мной с обычно присущей ему любезностью, в которой не было и намека на напряжение. Однако он то и дело поглядывал на меня, точно пытался убедиться, что я не страдаю от шока и не собираюсь хлопнуться в обморок в самый неподходящий момент.

Впрочем, сегодня днем это едва со мной не случилось – и теперь мне было немного стыдно за такую реакцию. Да, я стала свидетельницей жуткой сцены, но всегда полагала, что мне удается сохранять хладнокровие. Но вот не сумела проявить сдержанность при виде мисс Ван Аллен, лежащей по полу в луже крови, – я словно в тумане выбежала из комнаты. Особенно потрясли меня ее неподвижные темные глаза. И еще одно потрясение я испытала, оглядев себя и увидев, что вся испачкана в ее крови.

Я содрогнулась.

– Принести тебе шаль, дорогая? – спросил Майло, снова вернув меня к реальности. Мы с Реджи Лайонсом, Люсиндой и Лаурель сидели в гостиной. Пили кофе и почти не разговаривали.

Я покачала головой:

– Нет, спасибо, не надо. Думаю сейчас пойду к себе.

Я встала, мужчины поднялись одновременно со мной.

Майло наклонился ко мне и прошептал:

– Мне нужно перемолвиться словечком с Лайонсом. Скоро приду. Ты будешь в порядке?

– Ну, разумеется, – бодро ответила я. – Я же не какая-нибудь фарфоровая кукла.

Он окинул меня испытующим взглядом, и я улыбнулась:

– Не стоит со мной так носиться.

– Я иду с тобой, Эймори, – сказала Лаурель и тоже поднялась из кресла. Я была рада побыть с ней наедине хотя бы несколько минут, ведь до сих пор у нас не было возможности обсудить события этого дня.

После донельзя раздосадовавшего меня допроса у инспектора Ласло сержант Хэйнс вежливо проводил всех в гостиную, пока шел обыск в наших комнатах. Однако все старания полиции оказались напрасны – орудие убийства так и не было найдено.

Затем инспектор Ласло допрашивал всех обитателей дома по отдельности в одной из небольших гостиных. Все мы находились в состоянии сильнейшего шока, и нам было не до обсуждений случившегося. Но я не преминула про себя отметить, что каждый из гостей находился по одиночке примерно за час до обнаружения тела. А это означало, что убийцей Изабель Ван Аллен мог оказаться практически любой.

После отъезда полиции и легкого ужина мы с Майло и Лаурель прошли в гостиную. Там был Реджи Лайонс – видимо, он просидел в этой гостиной весь вечер, и у меня создалось впечатление, что у него просто не было сил подняться к себе наверх. Люсинду, несомненно, страшно интересовали события, а возможно – и шанс провести с моим мужем еще хоть немного времени. Все остальные разошлись по своим комнатам, и винить их в том я никак не могла. Никогда бы не подумала, что и сама была бы рада укрыться в продуваемой всеми сквозняками спальне.

Мы с Лаурель извинились и отправились наверх.

– Ну, что скажешь об этом инспекторе? – спросила я, надеясь, что мы сможем всласть обсудить его дурные манеры.

– Он очень красив, – ответила она.

Такого ответа я от нее никак не ожидала.

– Красив? – изумилась я. – Знаешь, как-то не заметила.

– А должна была заметить, поскольку тебе всегда нравились высокие темноволосые мужчины.

– Честное слово, эта мысль как-то и в голову не приходила.

– Нет, конечно, он не такой красавец, как твой Майло, – добавила Лорел. – Но такие мужчины, как он, вообще редкость.

Поскольку Лаурель всегда считала, что внешняя привлекательность Майло является причиной его плохого поведения, я понимала: никакой это не комплимент.

– Красив он или нет, но манеры этого господина не выдерживают никакой критики, – заявила я.

Она рассмеялась:

– Да не такой уж он и вредный, Эймори! Лично мне он показался довольно приятным мужчиной.

Я бы не удивилась, если б в присутствии моей кузины инспектор Ласло был сама любезность. Она не только очень хорошенькая, но и обладает удивительным даром заставить любого собеседника почувствовать себя непринужденно. Всех, за исключением Майло. Я еще не встречала человека (кроме него), который бы сразу не проникся к ней симпатией.

– Думаю, он подозревает в убийстве Изабель меня, – сказала я.

Тут ее улыбка поблекла.

– Быть того не может!

– Но ведь я вышла из ее комнаты вся в крови. Так что вполне естественно, что он меня заподозрил.

– Ну, знаешь, это просто нелепо! И потом ты, наверное, много чего ему наговорила.

– Было дело.

Улыбка снова засияла на ее лице.

– Причем в самой нелицеприятной манере. Представляю, как это его взбесило. Тогда не удивительно, что вы с ним не поладили.

Я не стала с ней спорить. Инспектор с самого начала заставил меня скрежетать зубами, и я утратила всякое желание хотя бы попытаться его очаровать.

– Что ж, надеюсь, ты дала ему достойный отпор. Хотя, наверное, не стоило этого делать. Ведь человек при исполнении…

Мы дошли до двери в комнату Изабель и миновали ее в почтительном молчании, как обычно проходят мимо чьей-то могилы.

Потом мы оказались у двери в комнату Лаурель, и тут она обернулась: