– А знаешь, моя спальня ближайшая к Изабель. И инспектор Ласло спрашивал, слышала ли я крики или шум борьбы.

Я обозвала себя идиоткой за то, что не подумала об этом прежде.

– Так ты слышала что-нибудь?

– Нет. Хотя вроде бы должна была, верно? Она… она наверняка кричала.

– Тут такие толстые дубовые двери, – заметила я. – Совершенно звуконепроницаемые. Даже если она и кричала, никто бы не услышал.

– Вообще-то странно, что ничего не доносилось из комнаты, где шла борьба не на жизнь, а на смерть. При одной только мысли о том, что я была тогда так близко… – Лорел встревоженно взглянула на меня. – Кто мог это сделать, как думаешь, Эймори?

– Как раз собиралась задать тебе тот же вопрос, – ответила я. – И потом, ты знаешь этих людей лучше меня. Кто из них мог пойти на убийство?

Кузина покачала головой:

– Даже не представляю. Похоже, Изабель все-таки была права. Ведь она говорила, что преступник разгуливает на свободе, а после этого ее убили. Наверное, кто-то решил заставить ее замолчать навсегда…

– Будь осторожна, Лаурель, – сказала я.

Она подняла на меня темные глаза:

– Тот же совет могу дать и тебе.

День выдался просто ужасный, я очень устала, но чувствовала, что сразу заснуть не получится. Я сказала Майло, что иду к себе в комнату, и действительно собиралась, но тут вдруг вспомнила, что с момента этого трагического инцидента нигде не видела Десмонда Робертса. И он тоже наверняка поговорил с инспектором – ведь ни один из нас не избежал такой участи. Наверное, сразу после допроса он удалился в свою комнату, ибо позже я его нигде не видела.

Интересно, как он себя чувствует. Я подозревала, что плохо. Десмонд произвел на меня впечатление чувствительного молодого человека, и я не сомневалась, что смерть Изабель стала для него страшным ударом. Среди гостей Лайонсгейта у них не было друзей, и, скорее всего, сейчас он ощущает себя ужасно одиноким. Изабель была последним связующим звеном между ним и родным домом, Африкой.

Я подошла к двери в его комнату и после недолгого колебания постучалась.

Поначалу мне никто не ответил, и на меня нахлынуло тревожное предчувствие.

– Мистер Робертс? – окликнула я, несмотря на то что он наверняка не слышал мой голос через толстую дубовую дверь. – Это миссис Эймс. Нельзя ли побеседовать с вами, всего несколько минут?

И снова никакого ответа, однако секунду спустя дверь отворилась. Мистер Робертс застыл в проеме. Он выглядел еще хуже, чем я ожидала. Темные волосы взлохмачены, рубашка измята и застегнута не на все пуговицы, и еще от него сильно пахло спиртным. Он ничего не говорил, просто смотрел на меня покрасневшими глазами, а затем привалился плечом к дверному косяку.

Десмонд выглядел таким юным и несчастным, что я с трудом подавила желание погладить его по голове и уложить в постель. Однако с учетом всех обстоятельств я не считала, что стоит оставаться с ним наедине. Нет, я не думала, что убийца он, но ведь мне и прежде доводилось ошибаться.

– Мне очень жаль, мистер Робертс, – тихо сказала я. – Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Нет, – ответил он, глядя мимо меня в пустой холл. – Теперь уже ничем не поможешь. Все кончено. Бедная, бедная моя Изабель. – Он протер глаза трясущейся рукой. – Не хотелось бы мне завершить свою жизнь вот так.

– Прошу вас, мистер Робертс. Вы не должны сейчас думать об этом.

– Мы с вами были последними, кто видел ее в живых, – произнес он, и его глаза ожили. – Если бы только она что-то сказала… Она знала, догадывалась, что происходит. Уверен в этом. Но почему бы так и не сказать? Почему она скрыла это от меня?

Десмонд повысил голос. Он очень страдал, это несомненно, оставалось лишь надеяться, что он не причинит себе вреда, а преднамеренно или нет – не важно. Горе и алкоголь – плохая комбинация, и я уже подумывала позвать мистера Лайонса или кого-то другого из мужчин, чтобы присмотрели за ним.

– Изабель знала: что-то должно случиться, – продолжал между тем Десмонд. Помните, как она говорила с вами и со мной? Что она вам сказала? «Вы ведь позаботитесь о моем дорогом Десмонде?» Прямо так и сказала. Знала, что произойдет нечто ужасное!

Я помнила эти слова, но не знала, как к ним отнестись. Еще тогда днем меня встревожил мой последний разговор с мисс Ван Аллен. Потому я и заглянула к ней перед выездом на конную прогулку с Майло. Но, может, за ее словами стояло что-то еще и это невысказанное ею вслух беспокоило меня теперь?

– Как думаете, что это могло быть? – осторожно спросила я. Мистер Робертс находился не в лучшем эмоциональном состоянии, но, возможно, он что-то вспомнит, какую-то важную деталь.

– Не знаю. Пытался размышлять над этим, и ничего не вышло. – Десмонд провел ладонью по темным волосам, один локон отделился и упал на лоб, и он стал выглядеть еще моложе, чем прежде. И я ощутила очередной прилив жалости к этому юноше.

– Тогда не стоит сейчас об этом думать, – мягко произнесла я. – Вы должны собраться с силами. Да, кстати, вы что-нибудь ели сегодня? Ну хоть чаю выпили?

Он покачал головой:

– Не мог.

Этого я и ожидала, но ведь попытка не пытка. Мне очень хотелось хоть что-нибудь для него сделать. Не стоит ему сидеть вот так в одиночестве в своей комнате и скорбеть всю ночь.

– Полиция считает, я это сделал, – сказал он вдруг.

Я подняла на него глаза. И поначалу никак не могла сообразить, что ответить на это. Естественно, полиция будет тщательно присматриваться к любовнику Изабель Ван Аллен. Ведь именно он совершил с ней путешествие из Африки, кто, как не он, должен знать ее секреты.

Я же совсем не знала Десмонда Робертса. Вполне возможно, именно он ее и убил. Мне не хотелось так думать, но его отношения с Изабель Ван Аллен носили крайне нестабильный характер. Неужели она могла подтолкнуть его к этому?

Я изо всех сил постаралась, чтобы эти соображения не отразились на моем лице. И напустила на себя самый оптимистичный вид.

– Уверена, что полиция во всем разберется и схватит виновного.

– Я вот все время думаю, она сильно страдала? – Десмонд поднял на меня глаза, то был взгляд загнанного в ловушку зверя. – Просто представить не могу, как ужасно все это было…

Мне тоже не хотелось думать об этом. Так умереть – не дай бог никому.

Я пыталась придумать какие-то слова утешения, но тут вдруг услышала, как кто-то деликатно кашлянул у меня за спиной.

– Миссис Эймс…

Я обернулась – на некотором расстоянии от двери стоял Паркс.

– Простите за вмешательство, мадам, но хотелось бы знать, чем я могу помочь?

Тут я ощутила невероятное облегчение. Если уж кто и способен справиться с подобной ситуацией, то только невозмутимый лакей Майло.