Эбби сочла это за выражение озадаченности.

— Мистеру Хокеру необходимо как следует подкрепиться после тяжелого рабочего дня, — объяснила она, продолжая шинковать овощи. — И раз Сабу не хочет готовить обед, я могу это сделать сама. Да и дел у меня особо никаких нет, тем более что миссис Хокер пребывает не в самом добром расположении духа. — Она снова оглянулась на девочек. — Так вы не сказали, на сколько человек готовить.

Тут заговорила Мария:

— Когда у Сабу пост, он ест только фрукты. Значит, на пятерых, — уточнила она. — Считая вас. Мы обычно едим в кухне, в зависимости от того, какое настроение у Сабу. Если плохое, еду забираем к себе. Мистер Хокер с матушкой едят в столовой. А где вам мистер Хокер отвел место, я не знаю.

— Наверно, я тоже буду есть в кухне, — предположила Эбби. — Благо стол здесь большой, с шестью стульями. После скудных трапез на земляном полу кухонный стол казался ей поистине пиршественным. — Может, кто из вас затопит духовку? — Она боялась подступиться к эдакой громадине и хотела сперва посмотреть, как это делается, чтобы потом уже управляться самой.

Возле духовки стояла корзина с дровами и лучинами для растопки, но, когда Эльза открыла заслонку у топки, оказалось, что дров там достаточно, оставалось только разжечь огонь. Девочка-служанка поднесла к ним спичку и закрыла заслонку.

— И что же такое вы готовите? — полюбопытствовала Мария.

— Ветчину ломтиками под белым соусом с печеными овощами.

— Должно быть вкусно, — заметила Эльза. — А вот у Сабу все выходит слишком острое, не для моего желудка. — Она огляделась с опаской, вдруг повар подслушивает.

— Нам с тобой еще корм для овчарок готовить, — обратилась к Эльзе Мария.

— Ой! — спохватилась Эбби. — Я вам не помешаю?

Эльза, как видно, удивилась.

— Сабу велит нам делать это в прачечной, за садом, — сказала она.

— Что? — не поверила Эбби.

— Приходится резать кучу сырого мяса, а дело это уж больно грязное, — пояснила Мария. — Когда Сабу постится, у него на мясо глаза не глядят.

— Так его же нет, режьте себе у мойки, — посоветовала Эбби.

— Нет уж, лучше на дворе, — сказала Эльза.

Она взяла острый нож, передник, и, после того как Мария последовала ее примеру, девчушки оставили Эбби одну.

Поместив овощи в духовку для запекания, Эбби вышла в сад за домом посмотреть, что там происходит. Через распахнутую дверь во дворик прачечной ей было слышно, как девчушки разговаривают меж собой, и она пошла взглянуть, чем они занимаются. Они как раз срезали мясо с костей задних ног ягненка и раскладывали куски по трем плошкам — кормушкам для собак. Вокруг всюду роились мухи — оно и понятно: фартуки у девчушек были перепачканы кровью.

Теперь Эбби поняла, почему таким делом лучше было заниматься во дворе прачечной.

— Когда пригонят овчарок? — спросила Эбби. Она любила собак, хотя своей у нее никогда не было.

— С минуты на минуту, — сказала Мария. — Элиас загоняет их обратно после того, как заканчивается их дневная работа. А выгоняет на рассвете, так что к четырем часам они успевают изголодаться как черти.

Не успела она договорить, как задние ворота распахнулись, и во дворе появился Элиас с собаками. Они вели себя смирно, но, как только Элиас закрыл за ними ворота и направился обратно за своей лошадью, они словно с цепи сорвались — ринулись дружно к прачечной и принялись неистово прыгать вокруг Эльзы с Марией.

— А ну, потише! — прикрикнула на них Эльза, вынося две кормушки во двор. Мария принесла следом третью.

— Сидеть! — скомандовала Мария, и два пса, Рекс с Джаспером, тотчас присмирели. То были черно-белые бордер-колли. Третий пес, Макс, был целиком черный, за исключением белого кончика хвоста. Одно ухо у него свисало — на нем виднелся рубец, очевидно, след драки; длинный язык свисал из пасти сбоку. Он выглядел крупнее остальных собак и продолжал без устали скакать вокруг Марии, то и дело пихая ее — давай-де скорее мой обед.

— Макс, сидеть! — строго приказала Эльза. — А то ничего не получишь.

Пес с неохотой повиновался. После того как Эльза с Марией поставили плошки с мясом на землю, собаки с жадностью набросились на еду. Не прошло и минуты, как миски были вылизаны дочиста. Затем собаки направились к поилкам — утолять жажду.

— Красивые собаки! — похвалила Эбби. Рекс с Джаспером подошли к ней, повиливая хвостами, и стали обнюхивать, а Макс остался в стороне и только недоверчиво поглядывал на нее.

— На них любопытно смотреть, когда они загоняют овец, — сказала Эльза.

Вскоре Рекс с Джаспером разлеглись в теньке, наслаждаясь заслуженным отдыхом, Макс же их примеру не последовал. Он потрусил к прачечной в поисках мясных обрезков, и Мэри пошла его прогонять.

— Неужели Макс все еще голодный? — удивилась Эбби.

— Да он завсегда голодный, — сказала Эльза, — только и зыркает, чего б такое умыкнуть, что плохо лежит. Ежели приспичит, он и заднюю дверь откроет, так что глядите, чтоб на кухне не оставалось ничего лишнего. Только Сабу он и боится, потому как тот уже не раз гонял его метлой.

— Значит, Макс у нас хитрюга, — заметила Эбби, понимая теперь, почему он такой настороженный.

И тут, к ее удивлению, пес подошел к ней совсем близко, обнюхал и позволил погладить себя по голове. Макс ей понравился, хотя он и держался с нею начеку. Она видела, что, в отличие от других собак, он не привык ластиться к первому встречному.

— Макс у мистера Хокера в любимчиках, — сказала Эльза. — Хоть он и не такой симпатяга, как два его дружка-приятеля, зато службу свою знает хорошо.

Эбби не удивилась. Ведь Джек и ее пожалел, когда она сама выглядела, как замызганная собачонка. И она густо покраснела, представив себе, в каком была виде, когда он поднял ее с тротуара в Клэр.

Спустя час Эбби уже была готова подавать на стол. Белый соус загустел, как сметана, да и овощи запеклись на славу. И она осталась вполне довольна собой. Все, что теперь было нужно, так это чтобы Джек поскорее вернулся домой. Через несколько мгновений она услышала, как открылась задняя дверь, и решила, что это он, но вместо него перед нею возник злобный незнакомец. Она и без представлений догадалась, что это Сабу.

Эбби ожидала увидеть эдакого жуткого громилу, но каково же было ее удивление, когда повар-индус оказался на поверку тщедушным коротышкой, дюйма на три ниже ее, да еще плешивый и лопоухий. На нем был белый халат и мешковатые белые же штаны. Даже башмаки у него были белые. Смерив