– Но, знаешь, – утешила ее Патти, – в черных туфлях даже лучше. Твои длинные ноги были бы слишком заметны в розовом. – Она была по-прежнему настроена говорить правду, и только правду. – Слушай! – неожиданно воскликнула она. – Ты можешь прикрепить к своим туфлям мои серебряные пряжки. – И она принялась безжалостно стаскивать их с розового шифона.

– Патти! Не надо! – ахнула Харриет при виде такого святотатства.

– Они последний штрих, в котором нуждается твой наряд. – Патти решительно продолжила свою разрушительную работу. – Как только твой отец увидит эти пряжки, он поймет, что ты настоящая красавица!

Они трудились не покладая рук целый час и дополнили ее наряд всем самым великолепным, что только было в их распоряжении. Весь коридор внес в это свой вклад. Харриет даже получила обшитый кружевом платочек с вышитым вручную «Х», оставленный Ханной Прингл в верхнем ящике комода. Наконец Патти и Малыш Маккой критически оглядели ее, несколько раз повернув перед зеркалом; в их глазах светилась гордость и торжество творцов. Как справедливо предсказывала Малыш, Харриет была первейшей красавицей во всей школе.

В дверях появилась Мэгги, служанка-ирландка.

– Мисс Харриет, мистер Гладден ждет вас в гостиной. – Она замерла, изумленно уставившись на Харриет. – Ух, вы такая красавица, что я вас не узнала!

Харриет вышла из комнаты со смехом… и боевым задором в глазах.

Полные тревоги Патти и Малыш занялись попытками уменьшить безумный беспорядок, который вызвал в Райском Коридорчике неожиданный вылет этой бабочки: раскладывать вещи по местам, после того как достигнута кульминация событий, – скучное занятие.

Час спустя в холле неожиданно послышался легкий и быстрый топот ног, и в комнату вбежала Харриет… она пританцовывала… ее глаза сияли… она была воплощением юности, счастья и бурлящего веселья.

– Ну? – воскликнули Патти и Малыш в один голос.

Она вытянула руку и продемонстрировала золотой браслет-цепочку с крошечными часиками.

– Смотрите! Он привез мне это на Рождество. И у меня будут все платья, какие я захочу, и мисс Салли больше не будет их выбирать. И он собирается остаться сегодня к обеду, и взять нас в город в следующую субботу на утренний спектакль, и мы позавтракаем в ресторане, и директриса дала разрешение!

– Ого! – заметила Малыш Маккой. – Это, пожалуй, вознаграждает нас за все труды, которые мы приняли на себя.

– А что вы об этом думаете? – Харриет перевела дух и выдохнула: – Я ему нравлюсь!

– Я знала, что перед серебряными пряжками он не устоит! – заявила Патти.

Наутро после Рождества, когда в Св. Урсуле все еще медлили за запоздавшим завтраком, пришла почта, принеся среди прочего письмо Патти от ее матери. В нем содержались ободряющие новости о состоянии больного скарлатиной Томми и выражалась надежда, что в школе не слишком скучно в каникулы, а кончалось оно сообщением о том, что мистер Роберт Пендлтон собирается в город по делам и обещал миссис Уайат навестить ее маленькую дочку.

Последнее Патти прочитала вслух Малышу (в крещении Маргерит) Маккой и Харриет Гладден. Эти три, оставшиеся в школе на каникулы, занимали стол в уединенном углу столовой.

– Кто такой мистер Роберт Пендлтон? – спросила Малыш Маккой, поднимая взгляд от пришедшего с той же почтой письма ее опекуна.

– Он состоял в должности личного секретаря моего отца, когда я была маленькой девочкой. Я всегда называла его «дядя Бобби».

Малыш Маккой вернулась к своей почте. У нее не вызывали интереса никакие дяди, будь то настоящие или только по названию. Но Патти, увлеченная воспоминаниями, продолжила разговор с Харриет, не получившей писем, которые могли бы ее отвлечь.

– Потом он уволился и начал собственную адвокатскую практику. Я его уже сто лет не видела, но он был ужасно милый. Он тратил почти все свое время – когда не писал папины речи – на то, что помогал мне выкручиваться из неприятностей после каждой из моих проделок. У меня был козлик по кличке Билли-Бой…

– Он женат? – спросила Харриет.

– Нет-нет, не думаю. Кажется, в молодости какая-то девушка разбила его сердце.

– Забавно! – вмешалась в разговор Малыш Маккой, снова оторвавшись от письма. – И оно все еще разбито?

– Полагаю, что да, – сказала Патти.

– Сколько же ему лет?

– Точно не знаю. Он, должно быть, уже довольно старый. (Ее тон наводил на мысль, что «дядя Бобби» одной ногой в могиле.) – Прошло семь лет, с тех пор как я его видела, а он уже тогда кончил колледж.

Малыш Маккой оставила эту тему. Старые мужчины, даже с разбитыми сердцами, не представляли для нее никакого интереса.

В тот же день, когда все три девочки собрались в комнате Патти, наслаждаясь неперевариваемым полдником, состоявшим из молока, хлеба и масла (предоставленными школьной столовой), дополненным фруктовыми пирожными, конфетами, оливками и черносливом, появился агент транспортной конторы с партией задержавшихся в пути рождественских подарков, среди которых была длинная узкая посылка, адресованная Патти. Она разорвала верхнюю обертку, под которой нашла записку и белую картонную коробку. Записку Патти прочитала вслух – Малыш и Харриет заглядывали ей через плечо. Патти всегда щедро делилась всеми личными переживаниями с любым, кто мог оказаться поблизости.

«Моя дорогая Патти!

Не забыла ли ты «дядю Бобби», который в прошлом не раз спасал тебя от заслуженной взбучки? Я надеюсь, что ты стала очень хорошей девочкой теперь, когда выросла такой большой, что учишься в школе вдали от дома! Я приеду в четверг после обеда, чтобы самому убедиться в этом. Пока же, пожалуйста, прими мой рождественский подарок. Надеюсь, у тебя в этом году веселые каникулы, хоть тебе и приходится проводить их не дома.

Твой старый товарищ по играм,

Роберт Пендлтон».

– Как вы думаете, что в ней? – спросила Патти, пытаясь развязать золотую веревочку на коробке.

– Надеюсь, это или цветы, или конфеты, – отозвалась Харриет. – Мисс Салли говорит, что неприлично…

– Скорее всего, это розы Америкэн Бьюти[18], – предположила Малыш Маккой.

Патти просияла.

– Как это приятно! Получить цветы от мужчины! Я чувствую себя ужасно взрослой!

Она подняла крышку, убрала облако папиросной бумаги и обнаружила под ним… улыбающуюся голубоглазую куклу.

Три девочки ошеломленно смотрели на нее несколько мгновений, потом Патти соскользнула на пол, и, уткнувшись головой в закинутые на кровать руки, расхохоталась.