Это то, что я получил во время нашего кратковременного «объединения». Возможно, я смог бы получить ещё больше воспоминаний, как настоящих, так и выдуманных, однако что-то в Барлионе сломалось и меня отключило, выбросив в мир сплошного «ничто». Что, как я уже сказал, позволило мне обдумать увиденное. Насколько это повлияет на моё отношение к Эредани? Забавно, но совершенно никак. Мне нет дел до того, чем промышлял Виктор ранее. Это были его дела и его жизнь. Прошлая. Нынешний Звалинский ограничен во всём, что касается противоправных действий, так что моя задача максимизировать его пользу для моего клана. Определяющее слово «моего».

Сколько я провисел в таком состоянии, сказать не могу. Время ушло на задний план. В какой-то момент пространство дёрнулось и перед глазами пронеслась радуга — меня вернуло в реальность. Крышка отошла в сторону, выпуская меня в общество двух владельцев белых халатов. Одного из них я знал — доктор, что оформлял меня на операцию. Второй был мне неизвестен. И, судя по внешности, к медицине он не имел совершенно никакого отношения. Этот цепкий взгляд мне прекрасно был известен — специалисты в области безопасности всех компаний, где мне приходилось работать, смотрели точно также.

— Роман Владимирович, как вы себя чувствуете? — поинтересовался доктор.

— Судя по тому, что меня вырвали из медицинской капсулы без согласования и гораздо раньше времени — должен чувствовать себя прекрасно, — не удержался я от сарказма.

Лоб врача покрылся испариной. Бросив взгляд на второго мужчину, доктор сделал шаг назад, выводя неизвестного на передовую. Однако смущаться тот не стал. Не по чину.

— Вас вывели из игры по решению суда. Вы можете ознакомиться с ним в личном кабинете после того, как мы с вами поговорим. Оставьте нас.

Последняя фраза относилась к доктору. Однако тот не успел даже дёрнуться, как я вставил свои пять копеек:

— Никуда он не уйдёт, пока я, как пациент, его не отпущу. Мне кажется, или вы, уважаемый безымянный, только что нарушили все мыслимые и немыслимые законы? Я был помещён в больничную капсулу на три дня с целью полноценной реабилитации. Вы вырвали меня из Барлионы, игнорируя риски для моего здоровья. Ссылаетесь на некий несуществующий суд и такое же несуществующее решение, не дав мне возможность с ними ознакомиться. Не представились, как требует того закон. Что происходит? В связи с какими экстренными обстоятельствами представители закона идут на грубые правонарушения? Доктор, подключите, пожалуйста, мою капсулу к системе госуслуг. Хочу задать этот вопрос контролирующим органам. Если кто-то решил, что может пользоваться своим положением, то глубоко ошибается. Мне плевать, кто вы и что вам от меня нужно. Я законопослушный гражданин и готов отстаивать свои права в любом суде. Но вот на что мне точно не наплевать, так это на то, что вы сознательно собираетесь причинять вред моему здоровью.

Доктор побледнел ещё больше и превратился в статую, не понимая, как ему поступить. Что было весьма показательно — гость явно относился к сильным мира сего.

— Видимо, не с той ноты мы начали наше знакомство, — послышался ещё один голос. В дверях моей больничной палаты появился ещё один обладатель цепких глаз. — Оставьте нас. Оба. И да, выполните просьбу Романа Владимировича. Подключите его капсулу к госуслугам.

Красивый ход, мне понравился. Очередной неизвестный вроде как пошёл на уступки, но при этом не указал ни время подключения, ни представился, ни пояснил, что вообще происходит и, что самое неприятное, устранил моего главного свидетеля. На всякий случай я попробовал двинуть рукой и тяжело вздохнул — она, как и всё тело, было крепко прикручено к платформе капсулы. Всё, что мне оставалось — лишь болтать языком.

— Не стоит напрягаться, Роман Владимирович, вам ничего не угрожает и да, вы не нарушали закон, — от гостя не ускользнуло моё напряжение. — Скорее, его нарушили мы, вырвав вас из Барлионы. Но обстоятельства сложились так, что мы вынуждены были так поступить. Полагаю, вы понимаете, о чём идёт речь. Вы же не будете включать «дурочку», верно? Не ваш уровень.

Хотелось сделать круглые непонимающие глазки и уточнить, что мужчина имеет в виду, но я сдержался. Неприятно осознавать, но он был прав — играть придурка, не понимающего, что происходит, мне не хотелось. Поэтому я зашёл с козырей:

— Вы говорите о Викторе Звалинском? Якобы умершем главе клана Феникс, внезапно воскресшем в виде одного прыткого тифлинга и попавшегося мне на пути? Или вас интересует нечто другое? Например, господин Бихань, с которым, как я понимаю, у меня в скором времени начнётся плодотворное сотрудничество?

— Даже так, — мужчина не позволил себе эмоции, но по тому, каким голосом это было произнесено, мне стало многое понятно. — Это всё немного усложняет.

— Настолько, что вы выдернули меня из медицинской капсулы? — у меня вновь в голосе прозвучал сарказм. — Учтите — если будет хоть какое-то осложнение, я поставлю на уши всю систему.

— Нас заверили, что вам ничего не угрожает. Три дня после такой незначительной операции берут сугубо для перестраховки, у вас же прошли почти сутки. Ваш организм в норме.

— Может, хватит ходить вокруг да около? Кто вы такой и что вам нужно?

— Пожалуй, вы правы. Для начала позвольте представиться — заместитель начальника службы внутренней безопасности Корпорации Барлиона, генерал-майор Алекс Герман. И теперь, когда вы осознали всю глубину нашей проблемы, раз за неё взялся я, давайте поговорим о Викторе Звалинском. Скажите, что вам известно?

Мне продемонстрировали документы, и мой собеседник превратился в слух, позволяя мне выложить всю подноготную. Особо скрываться я не стал и как на духу рассказал обо всём, что касалось моего советника. Как мы познакомились, как развивались, как сошлись, как я понял, кем он является, как намекнул об этом Эредани, как получил от него предупреждение о Бихане. По сути, я рассказал всё, что можно было с лёгкостью проверить в логах игры. Всё, но только не последние десять минут объединения сознаний. Потому что не понимал, что из этого известно Алексу, а что нет.

Меня не перебивали до самого конца, но стоило мне закончить монолог, как Герман недовольно покачал головой:

— Всё это, конечно, важно и интересно, но я спрашивал вас не об этом. Меня интересует то, что вы узнали в последние десять минут перед тем, как мы вас отключили. Вы в курсе, что объединение сознания с заключёнными запрещено на программном уровне? Как только начался процесс, вас должно было выбросить из игры в загрузку персонажа, но функционал не предусмотрел того обстоятельства, что один из объединяющихся может находиться в медицинской капсуле. Откуда вас выкинуть просто никак не могло. Пока происходило экстренное формирование нового кода, его тестирование и ввод в эксплуатацию, вы успели посмотреть много лишнего. Того, чего простому смертному видеть было нельзя. И теперь мы не понимаем, что с вами делать. Потому что Виктора Звалинского, как вы понимаете, официально не существует.

Всегда считал себя законопослушным гражданином. Для меня преступить закон, нарушить правила или противопоставить себя системе — нечто нереальное. То, что негативно скажется на карьере или собственном благополучии. Однако сейчас во мне что-то воспротивилось. То, как со мной начал разговор Алекс Герман, то, как меня выдернули из игры, то, что делают с Виктором Звалинским… Слишком много того, чего нельзя игнорировать.