Я не удержался и засмеялся в голос. Веселило две вещи. Невозмутимость полковника, с которой он сообщал мне о том, что Винокуров — женщина. И то, что бойцы каким-то макаром нашли волос (!) в траве около поместья.

— Вы точно люди?

— Не понял…

Весь остаток дня я провозился в зале для тренировок и в подвале, настраивая глиняное поле для активации защитного барьера. Василий подсчитал время, и выяснилось, что оборона поместья держалась чуть меньше пяти часов.

Этого очень мало.

То есть, мне нужно каждые пять часов спускаться в подвал и тратить по десять минут. Это неудобно и муторно. Ведь даже для здорового сна требуется не меньше семи часов. А тут…

В общем, стоило лучше поработать с консистенцией глины. Именно этим я и занимался почти до ночи. Наверх поднялся весь уставший и измазюканный серой субстанцией. Помылся, рухнул на кровать, и почти сразу уснул мёртвым сном.

Проснулся из-за шума за окном в девятом часу утра.

Чувствовал себя довольно бодро, и настроение располагало к свершениям. И, такой случай должен представиться. Ведь сегодня предстояло биться с Винокуровым.

Интересно, всё ли пройдёт гладко…?

Глава 12

Утро началось с приятных новостей. И нет, я сейчас не о предстоящей дуэли с Марком Винокуровым. Хотя мысли о разгроме этого идиота тоже невероятно радовали.

Всё дело в том, что к нам в поместье, наконец-то, заселилась Ольга.

Та самая девушка целительница, одно появление которой в радиусе сотни метров доставляет неимоверное удовольствие.

Я проснулся из-за шума за окном. Пожалел, что оставил его открытым на ночь, хотя мог включить кондиционер. Какие-то люди без конца разговаривали, смеялись, шумели.

Первым делом я привёл себя в порядок в ванне и умылся. Попытался высмотреть, что там творится на улице, но из-за массивного дерева, росшего прямо у здания, ничего не выходило.

Нацепив на себя домашнюю одежду, вышел из комнаты.

Лишь спустившись на первый этаж, понял, что происходит. Сегодня же в соседний домик, находящийся на нашей территории, вселялись люди Юрия. Целители из его банды. Они привезли с собой много всего и теперь занимались мини переустройством в своём новом жилище.

От этого и раздавался шум.

Василий вместе с Юрием шныряли по первому этажу, разбираясь с вещами. Сквозь открытую входную дверь я увидел Иисуса, который сидел в чёрных штанах и футболке на лестнице и курил.

Проходя мимо кухни, заметил маму, суетящуюся у плиты. Соня и Четвёртый, действуя сообща, подметали полы в гостиной. На зелёном диванчике, подогнув под себя ноги, сидела Ольга. Рядом с ней, на столе, стоял небольшой зелёный рюкзак.

— Здравствуйте. — Поздоровался я с Ольгой. — Это все ваши вещи…? — Удивлённо смотрел на неё.

— Здравствуйте. — Кивнула мне девушка и улыбнулась. — Знаете, я придерживаюсь такого жизненного принципа, который гласит: духовное — важнее вещей.

— Хм…

— Ладно. — Мило улыбнулась Ольга, и слегка качнула головой, отчего её длинная коса легла на плечо. — Я вас обманула. Весь мой бесчисленный хлам уже доставили в комнату. Василий об этом позаботился.

«Хех. Забавная».

Я присел на диванчик рядом с Ольгой, закинув ногу на ногу.

— Как вам у нас в поместье? — Поинтересовался у девушки.

— Просто прекрасно. Однажды, ещё в позапрошлой жизни, я жила в подобном. И мне там ужасно нравилось. Теперь я чувствую себя в своей тарелке. — Ольга с приподнятым подбородком оглядывала нашу огромную гостиную.

— Я очень рад. Надеюсь, и работа с моими бойцами будет для вас такой же приятной.

— Оу. Об этом можете не переживать. Я всегда прекрасно ладила с воинами. Эти люди очень несуетливы и ответственны. Мы прекрасно подходим друг другу.

— Кстати, а на какой этаж поселил вас Василий?

— Он сказал, что мы с вами теперь находимся в соседних комнатах. — Как-то игриво улыбнулась Ольга. — Такое решение было принято исключительно в практических целях. — Дабы как-то отвести ненужные мысли, добавила девушка.

— Это… это чудесно!

А вот за такое соседство огромное спасибо. Василий сделал мне настоящий подарок. Дело в том, что на моём этаже кроме меня никто до этого момента не жил. И было как-то слишком тихо и одиноко.

Но теперь…

Дабы в голову перестали лезть всякие фантазии, касающиеся неожиданных ночных встреч в коридоре, я быстрее попрощался с Ольгой и пошёл завтракать. Насытившись мамиными яствами, отправился собираться в академию. Как раз к тому моменту, когда я влез в свои синие брючные штаны и белую рубашку, в комнату постучался Иван.

По Ивану можно было сверять часы. Он всегда приходил в одно и то же время. А после того, как здоровался, начинал разговор об одном и том же.

— Как сегодня спалось? — Спрашивал он, и, не дослушав мой ответ о том, что спалось нормально, он пускался в описание собственных сновидений. В большинстве своём они изобиловали Амосовой.

То они вместе с ней ходили в какое-нибудь кафе, то сообща собирались в поход, то занимались контактным видом спортом…

Во сне, естественно.

Сегодня же Иван в красках описывал то, как мы втроём: Иван, Амосова, и я — дрались с бандитами в подворотне.

— Странно. Обычно я не присутствую в твоих снах. — Удивлялся я, пшикаясь одеколоном. — Переживаешь обо мне, что ли?

Иван пожал плечами.

— Кстати. У тебя же шестидесятый размер одежды? — Спросил я у Ивана.

— По-моему да, а что?

— Нравится? — Я снял со стула новенький синий пиджак, и резким движением накинул его себе на плечи.

— Да, нравится! — Прищурился Иван. — Но что это там…

Я просунул руки в рукава и выправил ворот. Подошёл поближе к Ивану.

— Это же герб! — Вскричал здоровяк, разглядывая эмблему на моей груди. — Герб! Это теперь наш герб?!

— Он всегда был нашим. — Поправил я Ивана. — Просто, об этом все позабыли…

На самом деле, я откопал изображение нашего герба ещё давно. Но вернуть его к жизни дошли руки только сейчас. К слову, пришлось немного изменить дизайн.

На нём был изображён двуглавый орёл, держащий в своих лапах серебряный якорь. Этот якорь символизировал то, что Воронцовы владеют крупнейшими портами страны. Я немного освежил изображение, добавив к нему побольше яркости.

Раньше герб выглядел немного блёкло, ему категорически не хватало цвета. И я исправил это. Теперь по периметру эмблемы разливалось солнечное свечение, а якорь, вместо серебра, принял золотой цвет.

Такой ребрендинг символизировал возрождение. Он говорил о том, что Воронцовы — возвращаются к былому величию. И даже грозятся превзойти его.

— Эй, аккуратнее, сейчас оторвёшь… — Отстранялся я от Ивана, который без конца трогал мою эмблему. — У тебя же теперь своё есть.

— Не понял…

— Шестидесятый размер, говоришь… — Я подошёл к шкафу и вытащил из него