55

— Что ты делаешь? — спрашивает Уорден, когда Дон рыскает в темноте в поисках своего рюкзака.

— Ищу рюкзак, — отвечает она, шаря светом фонарика по земле. — Хочу натянуть брезент на ночь.

Уорден появляется из темноты, лениво потягиваясь, его толстовка задирается, обнажая накачанный живот и кубики пресса.

— Тебе больше не нужен брезент, — говорит он.

Дон смотрит на него как на сумасшедшего, Уорден пожимает плечами.

— Сегодня температура упадет ниже нуля. Хочешь замерзнуть?

— Конечно нет. — Она начинает объяснять, что должна спать под брезентом, потому что таковы правила, но вовремя останавливается. — Надо же где-то спать.

— Можешь спать в моей палатке. — Это говорит не Уорден, а Лукас. Он возникает из темноты, пожимая плечами, и пытается сделать вид, что ему в общем-то все равно. — У меня большая палатка. В ней полно места.

Прежде чем Дон успевает отрыть рот, Уорден качает головой.

— Молодец, что предложил, приятель, но я уже отнес ее вещи в свою палатку. У меня тоже места навалом. — Он смотрит на Дон. — Я не пытаюсь тебя совратить. Просто на такой высоте лучше оставаться в тепле и сухости. Особенно учитывая надвигающуюся бурю.

Лукасу хочется поспорить, что-то сказать в ответ. Но что тут скажешь?

(Уорден отбрил его по полной.)

— Спасибо, приятель, — говорит он Лукасу. — Думаю, мы решили эту проблему.

(Прости, Лукас.)

Оказаться между двух парней — не лучшая ситуация.

Кажется, что бы Дон ни сделала, она ранит чувства хотя бы одного из них.

Скорее всего, чувства Лукаса.

— Ничего страшного, — говорит она, — я буду спать в палатке Кристиана. Алекс и Эван вроде не сильно ее потрепали, да?

Лукас уже поворачивается, чтобы уйти.

— Палатку Кристиана снесли полностью, — говорит он на ходу. — Да ладно уже, спи с Уорденом. — Он делает паузу. — Или не спи. Мне пофиг.

Дон спешит за ним.

— Лукас.

— Что? — Он резко поворачивается. — Думаешь, я не знаю, что между вами происходит? Между тобой и Уорденом?

Дон смотрит назад, туда, где в пятнадцати-двадцати футах от них стоит, наблюдая за ними, Уорден.

— Все совсем не так, — шипит она.

Лукас наигранно смеется, хотя ничего смешного нет.

— Да ладно! Тогда зачем ты его поцеловала?

Дон открывает рот, но не может произнести ни слова.

— Я думал, между нами что-то есть, — продолжает Лукас. — Думал, мы типа нравимся друг другу.

— Верно, — отвечает Дон. — Ты мне нравишься. Просто…

— Просто Уорден нравится тебе больше. — Лукас горестно качает головой. — Все нормально, Дон. Не переживай. Спокойной ночи.

Дон наблюдает, как он растворяется в темноте. Хочет что-то сказать, однако говорить тут нечего.

И она слишком устала для драмы.

Дон пытается не покраснеть, избегая взгляда Уордена.

— Слушай, я лучше пойду к Кайле или еще к кому. Сберегу наши нервы.

Уорден кивает.

— Лукас расстроился… Ревнует.

— Пожалуй, — соглашается Дон.

— Он в тебя втрескался.

Дон пожимает плечами.

Уорден, постояв, идет к своей палатке. Расстегивает молнию на клапане и светит внутрь фонариком.

— Это все как-то неправильно, — говорит он ей. — Можешь смело остаться тут, все будет хорошо, обещаю. Я просто не хотел, чтобы ты спала на морозе.

Его голос звучит так невинно, что она почти верит ему.

(Другое дело — хочет ли она верить.)

— Но если это так важно для вас с Лукасом, — продолжает Уорден, — я не обижусь, честное слово. — Он забирается в палатку и выходит с ее рюкзаком. — Последнее, чего я хочу, — это развалить нашу группу.

Дон смотрит на рюкзак. Потом на Уордена. И в этот момент чувствует, как замерзла и промокла; ее трясет от холода, зубы стучат, пальцы заледенели, штаны сырые, а хуже всего приходится ногам в этих сырых штанах. Сейчас бы оказаться в теплом и сухом месте и свернуться рядом с кем-нибудь калачиком, а не трястись всю ночь в одиночестве!.. Видимо, она бессознательно заглянула в палатку Уордена, потому что он словно прочитал все ее мысли.

— Все будет хорошо, обещаю. — От его ухмылки она чувствует себя ребенком. — Ничего страшного не случится.

Дон сомневается.

Она закрывает глаза.

Представляет, как утром посмотрит в глаза Лукасу.

А потом забирает свой рюкзак и ставит его обратно в палатку Уордена.

(Черт возьми, она все равно должна была в какой-то момент в него влюбиться.)

56

Переодеваться в палатке довольно тяжело. Переодеваться в спальном мешке еще тяжелее. А переодеваться в спальном мешке плечом к плечу с парнем, который тебе вроде как нравится?

Невозможно.

— Я не буду смотреть, — говорит ей Уорден. — Обещаю.

Кое-как Дон все-таки справляется с задачей. Она стягивает сырую одежду, пытаясь оставаться в мешке, и надевает сухое белье, штаны, чистую футболку, носки и желтую флисовую куртку, застегивая на ней молнию до самого подбородка. Затем комкает мокрые штаны и вонючие носки и запихивает их поглубже в рюкзак, на самое дно, а тот, в свою очередь, задвигает ногой в дальний угол палатки. Затем снова забирается в спальный мешок. Ей все еще холодно, она дрожит и только со временем наконец согревается. Становится хорошо; возможно, чуть погодя она даже сможет расслабиться.

Палатка на двоих, но это громко сказано: Уорден настолько высокий, что ему приходится спать почти по диагонали. Как только Дон забирается в свой мешок, она чувствует рядом Уордена, как он прижимается к ней, и даже через два слоя спальных мешков ей приятно от этого тепла, от сухости и от того, что рядом кто-то есть.

(Прости, Лукас.)

57

Они лежат в полной тишине.

Дон и Уорден.

Уорден и Дон.

Наконец, Уорден выключает свой фонарик. В палатке становится совершенно темно; по туго натянутой материи стучат капли дождя. Дон всем своим существом чувствует бушующий за стенами палатки ветер.

И дыхание Уордена.

И собственное дыхание.

Уорден рядом — большой и теплый, — но Дон не знает, в какую сторону лицом он лежит, открыты его глаза или закрыты, и уж точно понятия не имеет, о чем он сейчас думает.

— Ну что, — говорит он, и в его голосе слышны нотки озорства, — уверена, что хочешь остаться хорошей девочкой?

С ней такое уже бывало.

Ощущение неприятное — словно начинаешь падать.

Словно земля, на которой ты стоишь, вдруг уходит из-под ног.

Словно на тебя ни с того ни с сего нападают и надо делать выбор, однако, что бы ты ни решила, ответ не будет простым.