Дестини, похоже, совсем не нервничала, когда вышла к доске. Более того, по словам Маккензи, новенькая была даже рада тому, что ей дали слово. У нее были длинные черные волосы и темная кожа, и на ней был такой же стильный прикид, как и на Маккензи и Элизе — джинсы «Келвин Клайн» и толстовка «Ральф Лорен». Позже Маккензи призналась, что в первые мгновения она ощутила укол ревности, что Дестини автоматически стала для нее — и, следовательно, для всех нас — врагом, но эта ревность тотчас улетучилась, как только Дестини улыбнулась классу.

— Привет, меня зовут Дестини, и, по-моему, со стороны миссис Гэллоуэй довольно жестоко заставить меня вот так сразу выйти сюда, ну да ладно.

Несколько человек громко ахнули. Суровое выражение лица миссис Гэллоуэй стало еще суровее, но Дестини как ни в чем не бывало затараторила дальше.

— Мой отец работает районным менеджером в «Мейсиз»[8], и его недавно перевели сюда, вот поэтому мы и переехали. Моя мать была актрисой в бродвейских мюзиклах, но никогда не играла крупных ролей, а вечно была в массовке. Однажды она встретила моего отца, они поженились, у них родился старший брат, и она решила уйти из театра. Через год родилась я. Благодаря маме я люблю играть на сцене. Я с начальной школы участвовала в школьных играх, и я надеюсь попробовать свои силы и здесь. Еще я люблю животных, особенно лошадей. Брала уроки верховой езды, и когда мои родители найдут где-нибудь недалеко приличную конную школу, надеюсь продолжить обучение.

Не добавив ни слова, Дестини направилась на свое место. Во внезапно наступившей тишине подошвы ее белых кроссовок «Майкл Корс» гулко шлепали по полу.

Миссис Гэллоуэй все это время наблюдала за ней. Позже Маккензи скажет нам, что у нее имелись сомнения по поводу истории Дестини.

— Районный менеджер «Мейсиз»? — произнесет она со смесью восторга и скептицизма. Но было что-то в том, с какой легкостью говорила Дестини, с какой прямотой, что заставляло предположить: новенькая говорит правду.

Маккензи подождала, когда Оливия, сидевшая на два ряда впереди от нее, оглянулась и еле заметно кивнула.

Решение было принято без учета мнения остальных. Дестини станет гарпией.

* * *

Дестини моментально стала частью нашей компании. Она была тем недостающим фрагментом, который окончательно завершил пазл. К тому моменту я уже начала чувствовать, что мое время как гарпии подходит к концу. Я начала чрезмерно анализировать разговоры, даже быстрые фразы в коридоре, пытаясь разгадать некий скрытый смысл чьей-то шутки или тона. Стоило мне увидеть, как девочки во время урока передают друг другу свернутую записку, как я тотчас думала, что это касается меня, что они высмеивают мои поношенные кеды, выцветшие джинсы «Джордаш» или прыщик, который мне не удалось должным образом замазать тональным кремом.

Возможно, поэтому поначалу я старалась избегать Дестини. Я была приветлива с ней, когда она была рядом, но это была фальшивая приветливость, подобная той, какой в совершенстве овладела Маккензи. Может, Дестини это чувствовала, а может, и нет. Мне было все равно. Не скажу, что до ее появления все было идеально, но я чувствовала, что ее присутствие неким образом сделало меня слабее в глазах группы. И из-за этого я точила на нее зуб.

Мое мнение изменилось за неделю до Рождества. Мы все были в фудкорте торгового центра. Из динамиков под высоким потолком доносилась праздничная музыка, стоящий у красного ведра Армии спасения[9] парень безостановочно звонил в колокольчик.

Соперничающая клика — на сей раз во главе с Дениз Браун, которую мы знали уже много лет, в некотором роде двойником Маккензи — сидела на другой стороне фудкорта. Они все время косились на нас, одаривая колючими взглядами, потому что парень, с которым встречалась Дениз — Билли Мэддокс, — расстался с ней и в настоящее время встречался с Маккензи. (Отчасти потому, что мы пустили слух, будто прыщик в уголке рта Дениз был вызван венерическим заболеванием.) Если верить Маккензи, этот парень ей совсем не нравился, но она согласилась встречаться с ним лишь затем, чтобы насолить ДБ.

Мы все время называли Дениз так — ДБ. Для учителей или кого-то еще, кто был не в курсе, это были просто ее инициалы. Мы же имели в виду совсем другое: доску в бассейне для прыжков в воду. Нам нравилось говорить, что у Дениз такая плоская грудь, как будто она засунула себе под тренировочный бюстгальтер доску из бассейна. Дениз, конечно же, знала об этом, но ни она, ни остальные участницы ее клики ничего не могли с этим поделать.

Когда мы учились в шестом классе, одна компания восьмиклассниц перессорилась между собой, и одна из девочек, чтобы отомстить остальным, украла их общий альбом — дневник, в который они записывали все гадости о других учениках в школе, — сделала копии и раздала их всем в столовой во время ланча. Вот это был скандал так скандал! Несколько учеников не приходили в школу в течение недели. В конце концов, директор Акерман созвал общешкольное собрание, где говорил о недопустимости издевательств.

После этого Маккензи и Элиза поняли: если мы не хотим на свою голову неприятностей, мы должны проявлять осторожность. Дважды подумать, кого высмеиваем, чтобы не оставлять никаких улик, которые впоследствии могли быть использованы против нас. Это особенно сработало в нашу пользу, когда мы, просто прикола ради, распустили ужасный слух про Элизу — идеальную цель, по нашему мнению, потому что Элиза была любимицей школы. Причем сделали это так, чтобы все улики указывали на ДБ и ее команду, которые, разумеется, категорически отрицали распространение таких грязных слухов. Но чем больше они это отрицали, тем более виноватыми выглядели, и их взяли на крючок: они были вынуждены написать Элизе письма с извинениями.

В общем, ДБ и остальная часть ее клики сидели на другой стороне фудкорта и бросали на нас колючие взгляды. Мы в ответ смотрели на них точно так же, хотя наши взгляды были еще колючее.

Время от времени мелькал средний палец, и я начала опасаться, что дело кончится дракой, особенно когда Маккензи жестами изобразила минет, адресуя свою пантомиму ДБ.

Я представила себе потасовку, которая за этим последует: визг ножек отодвигаемых стульев, когда все вскочат на ноги, летящие по воздуху пластиковые подносы с едой, накрашенные ногти, впивающиеся в лица. Но затем ДБ театрально фыркнула, встала и, громко топая, направилась прочь. Подруги-приспешницы поспешили за ней, а все остальные засмеялись.

Внезапно Маккензи посмотрела на меня, и улыбка соскользнула с ее лица.

— Знаете, до меня тут только что кое-что дошло, — сказала она. — По-моему, Беннет еще ни разу ничего не заимствовала.

Заимствовать. Элиза однажды сказала мне, что они использовали это слово потому, что не воровали. Воруют плохие люди, а гарпии — хорошие. Если бы мы хотели заплатить за все, что мы взяли, мы бы это легко сделали — то есть все, кроме меня. Мы заимствовали ради прикола. Расширяли границы. Однажды Элиза «позаимствовала» тюбик с помадой и, выходя из торгового центра, выбросила его в мусорное ведро, как будто в этом не было ничего особенного. Для нее и других девчонок так и было. Это была просто игра. Способ убить время. Пощекотать нервы. Чтобы увидеть, как далеко они могут зайти и избежать наказания.