Пыли действительно было много. Дорога проходила близко от побережья, земля была песчаной. Движение стало оживленнее. Местами копыта и колеса взбивали пыль в настоящий туман. Видимо, это и привело к аварии. Раздался сильный удар, треск, потом крики. Карета резко повернула налево и остановилась.

Робин спешился, отдал вожжи Пауику и, крикнув Петре «Оставайтесь внутри», пошел к месту аварии.

Фонтейн вышел через дверцу с другой стороны, видимо, намереваясь сбежать. Петра нырнула вниз. Надо было поймать Кокетку, чтобы не побежала за Робином. Две кареты, ехавшие в противоположных направлениях, сцепились колесами, образовав затор.

Робина Петра не видела. Ехать нельзя. На сколько они здесь задержатся, неизвестно.

Теперь за ними стояли уже три кареты. Из самой последней вышли двое мужчин в синей форме. Может быть, они наведут порядок. Наконец Петра увидела Робина. Он был в одной рубашке и вместе с Пауиком помогал растащить сцепившиеся колеса.

– Кто он? – спросила Петра у собачки. – Или все англичане действительно сумасшедшие?

Кокетка, заметив своего обожаемого хозяина, стала отчаянно вырываться. Почему у нее нет поводка? И где лошади и Фонтейн? Она увидела их всех на обочине дороги позади нее, вместе с теми, кто предпочел быть в роли наблюдателя, подальше от пыли.

Петра подошла к Фонтейну:

– У Кокетки нет поводка?

– У нее их множество, – ответил камердинер. – По одному к каждому костюму хозяина. Некоторые с драгоценностями.

– А где поводок к его теперешнему наряду? – спросила она. – Глупое создание хочет, чтобы ее растоптали.

– Пусть бежит. Он будет рад избавиться от обузы.

– Не может этого быть.

– Нет? – Камердинер ухмыльнулся. – Он приобрел ее, чтобы произвести впечатление на одну версальскую красавицу. А когда добился своего, сучка стала ему не нужна.

«Которая сучка?» – подумала Петра, ей было неприятно, но в то же время любопытно.

– И все же глупое создание продолжает донимать его, – вздохнул камердинер. – Они так часто это делают, досаждая ему.

– Это предупреждение для меня, Фонтейн? – Когда камердинер ухмыльнулся, Петра сказала: – Забудьте об этой одежде и помните о моей рясе. И даже будь я обычной леди, меня не заинтересовал бы такой мужчина, как он.

– Вы были бы единственной из всех женщин.

– Леди Содуэрт тоже не впала в экстаз. Так же, как женщины Гулар. Где поводок Кокетки?

– Я полагаю, в кармане его сюртука. А его сюртук неизвестно где.

Петра огляделась.

– Если он был при дворе, где его придворные костюмы?

– Он отсылает их в повозке, чтобы быстрее ехать. Я предупреждал его, что однажды они будут потеряны или украдены, но ему все равно. К тому же мы прибываем в Лондон раньше их, и если случается какой-нибудь большой прием, мне приходится на скорую руку придумывать что-то из его старой одежды.

– Мистеру Бончерчу нравится мода и придворная элегантность? – спросила Петра, наблюдая, как покрытый пылью мужчина работает, отпуская шуточки помощникам.

– Когда он в настроении.

Камердинер сказал правду, подумала Петра. Робин – человек настроения. А оно у него постоянное меняется.

Кокетка все еще вертелась, стараясь добраться до своего обожаемого хозяина, так что Петра пошла вдоль ухабистого края дороги. Пока они шли, Кокетка изливала ей свое недовольство.

– Ошейник в драгоценностях и украшенные поводки под каждый костюм. Он использовал тебя, а теперь отдал бы любому, кто согласился бы тебя взять. А ты обожаешь его.

Кокетка наклонила набок голову, словно обдумывая сказанное.

– Но ты не можешь по-другому. Да? Влюбленная женщина забывает о гордости. Я слишком хорошо все это знаю. С Лудо у меня было то же самое, но я старалась этого не замечать.

Петра вздохнула. Вдруг она увидела малину. Длинные стебли пробивались через изгородь. Петра сунула Кокетку под руку и стала есть ягоды, читая собачке лекцию о гордости, предусмотрительности и безнравственности привлекательных мужчин.

– Мария!

Петра вздрогнула и обернулась. Робин стоял подбоченившись и смотрел на нее.

Петра поспешила к карете. Теперь их стояло уже шесть.

– Зачем кричать? Я не глухая.

Робин взял собачку.

– Залезайте внутрь. Мы можем ехать.

Попавшие в аварию кареты оттащили к обочине, а их карета стояла на ровной дороге. Оказавшись внутри, Петра сказала:

– Простите. Я не привыкла к этому имени. – Она хотела забрать у него собачку, но Робин сел в карету и захлопнул дверцу.

– Мне показалось неразумным кричать «Петра».

Значит, он тоже думал о том, что ее преследуют.

Когда карета медленно двинулась вперед, Петра покачала головой, видя, что Робин весь в пыли. На нем по-прежнему была только рубашка. Ни сюртука, ни жилета.

Кокетка спрыгнула вниз и встряхнулась.

– Слишком пыльный на ее вкус, – сказал он с улыбкой. – Слишком грязный для вас, чтобы целоваться?

– Грязь не имеет к этому никакого отношения.

– И все же я должен вымыться. Скоро мы будем в Монтрё и там остановимся.

– Нет необходимости…

– Я должен принять ванну. И вы тоже, простите за неделикатность.

– Я вымоюсь, но мне не во что переодеться, разве что в монашеское одеяние.

– Ах да, одежда. Это тоже можно купить в Монтрё. Петра, нам все равно придется остановиться там. Это последний шанс нормально поесть до Булони.

– А мы не можем что-нибудь купить по дороге?

– По-вашему, мои люди должны есть прямо в седле? Они заслуживают отдых.

Против этого невозможно было возразить, но сколько времени займет ванна и хорошая еда? Как далеко находятся леди Содуэрт и Варци? Стоило ли спешить, если они на несколько часов остановятся в претенциозном отеле «Французский двор»?

– Посмотрите на Монтрё, – сказал он.

Через переднее окно над движущимися крупами лошадей Петра увидела холм, увенчанный серыми крепостными стенами.

– Нам придется подняться туда? Это займет целую вечность!

– Не до самого верха, карета поедет не спеша, а мы пойдем, это займет гораздо меньше времени, а заодно полюбуемся городом, он необычайно красив.

– Мистер Бончерч, мы не на увеселительной прогулке.

– Я там был до того, как встретил вас. – Он улыбнулся. – Дело в том, что корабли из Булони отплывают во время прилива, поздним вечером. Так что спешить нет смысла. Все равно придется торчать в весьма неинтересном городе.