Ковыль приосанился, а Узун, подозревая насмешку, спросилхмуро:

— Этого камня хватает в наших степях. А есть ли у тебянастоящий черный жемчуг, который находят в желудках черных кобылиц?

Торговец запнулся, вытаращил глаза, наконец сказалнеуверенно:

— Разве такой… бывает?

— Я трижды находил в своих конях, — сообщил Узунмрачно. — Но мой сосед, проклятый хан Узурлак, находил чаще!.. Так что вследующий раз я захвачу целый мешок, привезу, если дашь хорошую цену.

— Дам! — пообещал торговец. — Договоримся!

Ковылю стало стыдно, поспешно утащил друга, но со сторонывыглядело, словно он нашел покупателя получше. Узун, все же потрясенный доглубины души, вежливо остановил одного богато одетого человека, поклонился:

— Скажи, уважаемый, да будут твои года долгими, акобылицы плодовитыми… К какому великому празднику вы готовитесь?

А Ковыль добавил простодушно:

— Или же ваш великий праздник уже начался?

Богатый человек ответил с удивлением:

— Какой праздник?.. Никакого праздника… Что запраздник, когда работаю с утра до вечера, а потом едва успеваю посидеть ссоседями за чашкой хорошего вина, как снова ночь, затем утро — и… опять влес рубить дрова?

И удалился, рассерженный, подозревающий, что над ним шутят.Ковыль и Узун остолбенело смотрели в широкую удаляющуюся спину в богатомхалате, их хану разве что под стать. Этот дровосек, выходит, каждый вечер сидитс соседями и за неспешной беседой попивает настоящее вино? Не кумыс? А спатьложится без обнаженной сабли у изголовья?

Когда с великим трудом выбрались с базара, думали, никогдане кончится, то увидели, что вино продают и прямо из огромных бочек,установленных на всех перекрестках города. На маленьких площадях жонглировалиострыми ножами пестро одетые фокусники, танцевала почти нагая девушка.

Они принимали за царский дворец каждый богатый дом, а ксамому дворцу добрались только к вечеру. Ноги подкашивались, во рту пересохло.Стража беззлобно посмеялась над двумя дикими людьми из степей, а кто-то,сжалившись, бросил им мелкую монетку.

Но Узун был упорен, он не уходил и всем объяснял, чтоприбыли из родных мест их правителя, что он будет рад их видеть, что они с нимродня, что степняки родни никогда не стыдятся…

Мудрый Ковыль быстро понял, что все бесполезно, уговаривалупрямого Узуна, тот наконец сдался и отступил, но в этот момент проходилкакой-то знатный человек. Он выслушал, посмеялся еще громче стражи, сказал, чтоправителю будет забавно увидеть таких существ, и по его знаку их пропустиличерез врата дворца.

Оказалось, что это еще не сам дворец, а двор перед дворцом.Узун и Ковыль едва передвигали ноги, от потрясения кружились головы, а во ртустало сухо. Двор огромен, вымощен мраморными плитами. Всюду розы, бьют фонтаны,порхают яркие птицы и поют сладкими голосами. По ту сторону двора гостеприимнораспахнул врата сам дворец. По ступеням сходят и поднимаются празднично одетыелюди, на бедных степняков в их серых халатах посматривали как на диковинных, нобезобидных зверей.

Их провели в огромный зал, а затем через этот зал в другой,еще краше, а потом в третий. И так вели через сорок залов, даже Узун побледнел,глаза расширились, он готов был впасть в беспамятство.

Наконец их поставили перед последней дверью, объяснили, каккланяться. Створки пошли в стороны. Из зала навстречу ударило такое сияние, чтостепняки отшатнулись и прикрыли глаза. Открывшийся перед ними зал был огромен,как степь, далекие стены искрились искусно сделанными изразцами: зелеными,розовыми, синими, расписанные диковинными узорами.

Под стенами сидят на роскошных диванах седобородые старцы вдорогих халатах, величественные и с лицами, исполненными достоинства имудрости. До ушей степняков донесся ровный шум голосов, неторопливых иосторожных.

Широкая дорожка толстого ковра, расшитого цветами, повелачерез огромный зал вдаль, а там под бесконечно далекой стеной возвышался трон свысокой спинкой, на котором сидел красноголовый орел. Справа и слева от троназастыли в почтительных позах знатные мужи этого королевства, а на самом троне внебрежной позе сидел еще крепкий человек в богатой одежде. Лоб его избороздилиморщины, лицо темное от солнца и ветра, глаза слегка сощурены, словно все ещевсматривается в тонкую линию между небом и землей. Однако взгляд остер, как устепного орла, что из-за облаков различает как прошмыгнувшую по земле ничтожнуюмышь, так и муравья.

Степняки шли по ковру, утопая по щиколотку. Сопровождающийих вельможа прошептал на ухо настойчиво:

— Падайте ниц! Падайте ниц!

Ковыль заколебался, но Узун сделал еще два шага вперед.Стражи за спиной трона насторожились. Узун слегка склонил голову и сказал:

— Люди бедной Степи приветствуют могущественногоправителя.

Властелин наклонился, подался вперед, всматриваясь визнуренные лица степных людей. На смуглом лице проступило изумление. Он слегкапривстал, словно собирался шагнуть к странным гостям:

— Быть того не может!.. Кипчаки?

— Да, господин, — ответил Узун. — Из родаСтепного Беркута, а этот вот седобородый батыр — последний из некогдаславного рода Серой Ящерицы.

К изумлению присутствующих, правитель встал и резво сбежалпо ступенькам, покинув трон. Еще больше изумились, когда он, раскинув руки,обнял одного за другим этих бедных людей, похожих на странствующих дервишей.

— Глазам не верю, — приговаривал он. — Нет,это чудо!.. Как вы сюда добрались? Как меня нашли?

Мудрый Ковыль покосился на замерших придворных, поклонился исказал с великим почтением:

— Слух о славе и богатстве твоего королевства прошел повсем землям. И настолько этот слух был силен, что достиг пределов нашейбескрайней степи.

Седобородые старцы заулыбались, важно кивали,переглядывались, довольные, а король Отрок засмеялся:

— Да, пришлось сперва и крови пролить, и усмирять распри,но теперь все уладилось. Землепашец уже не берет в поле с собой саблю, аторговец везет товары без боязни! Никто по дороге не ограбит. Но это все моянынешняя жизнь… А мне интересно, что творится в Степи. Прошу в мои личныепокои. Нам принесут изысканные вина и редкие яства. За неспешной беседойповедаете все новости…

Придворные мудрецы переглядывались со снисходительнымиулыбками. Какому правителю не льстит встретить старых друзей детства, что так иостались в нищете и бедности, когда можно удивить их дорогими одеждами,роскошными залами, мраморным полом, по которому ступаешь как по окаменевшейповерхности зеркального озера!

В огромных дорогих покоях, которые отвели им под отдых,половину занимал бассейн с кристально чистой водой. Появились улыбающиесяполуголые девы, прекрасные, как небесные существа, веселые и смеющиеся. Созвонким смехом содрали с них, преодолевая сопротивление, одежду, завели голых вводу, что оказалась теплой, как молоко кобылицы, нежной и пахнущей диковиннымитравами.