class="p1">Нина ждала стоя, держа чемодан двумя руками, застывшая, как статуя, и чувствовала себя одинокой, как никогда. Через пять минут вбежали девушки, которых она только что видела, все в серых платьях, белых фартуках и черных чулках. У той, что выглядела старшей, были угольно-черные волосы, заплетенные в косички, контрастировавшие с прозрачно-голубыми глазами. Она была явным лидером группы.

— За что ты здесь? — спросила девушка, выдвинув подбородок, с горькой складочкой у рта.

Нина была застигнута врасплох. Что она могла ответить? Что ее обманули и выставили виновной в низости мужчины?

— Они не знают, что со мной делать, — ответила она, чтобы не молчать.

Девушка хихикнула, и ее немедленно поддержали остальные.

— Тогда ты попала куда надо. — Указав на чемодан, она добавила: — Он тебе не понадобится.

Нина ждала добрых десять минут, прежде чем за ней пришли. Опекун быстро ушел, сказав напоследок, что она не увидит его снова «в ближайшее время». Нина услышала в этом «никогда».

Женщина средних лет с суровым лицом, представившаяся как мадемуазель Кох, вывела ее в коридор.

— Мы любим порядок и дисциплину. Не важно, что ты натворила в прошлом; значение имеет, что ты будешь делать, начиная с сегодняшнего дня. Подчиняйся, и все будет хорошо.

Она ничего не добавила и провела ее в кабинет, такой же унылый, как и пустой холл. Директором оказался мужчина с большими бакенбардами и широкой грудью.

— Садитесь, — сказал он, глядя в бумаги, возможно, в ее досье.

Она подчинилась.

— Вас зовут Нина Янсен?

— Да.

— Родились в Эпаленже в тысяча девятьсот пятидесятом году?

— Да.

Он наконец соизволил поднять глаза.

— Наш дом — респектабельное заведение, мадемуазель. Наша миссия — помогать молодым девушкам, попавшим в беду, которых не пощадила жизнь, или тех, что пошли по неверному пути. Вы видели наш сад?

Нина кивнула, не понимая, почему он вдруг сменил тему.

— Человек подобен молодому побегу: для спасения ему нужен опекун. Если у растения появляются почки-паразиты, которые его ослабляют, их удаляют. Сама природа порождает только хаос, ей требуется рука человека. Вы понимаете? Мы — эта рука, а вы — молодая поросль. — Он снова уткнулся носом в папку. — Ваша мать дала согласие на то, чтобы вы оставались у нас столько, сколько потребуется; значит, мы имеем над вами полную власть. Я узнал, что ваше пребывание в сельской местности не обошлось без проблем. Вы отдаете себе отчет в том, что не смогли прожить даже двух месяцев в доме благодетелей, которые приняли вас как свою собственную дочь?

Нина опустила голову.

— Знайте, что в жизни все усилия напрасны, если не начать с признания ошибок. Вы признаете их?

— Да, — робко протянула она, — признаю.

— Это только начало. Мадемуазель Кох позаботится о вас. Она научит вас всему, что вам нужно знать.

Женщина, ожидавшая в коридоре, увлекла ее за собой. Она забрала чемодан — черноволосая девушка оказалась права, все, что приходило извне, оставалось у дверей холла — и повела ее на второй этаж. Нина подумала, что они идут к спальне, но мадемуазель Кох провела ее в большую ванную комнату с полом, выложенным плиткой с геометрическим рисунком: справа — ряд раковин; слева — ванны почти вплотную друг к другу, рядом с которыми стояли маленькие круглые табуретки.

— Мы уделяем особое внимание гигиене. Некоторые девушки прибывают к нам в ужасном состоянии, и первое, что мы требуем, это чтобы вы вымылись с головы до ног.

— Я чистая.

— Может, это и так, но все мы в одной лодке. Раздевайся.

Пока мадемуазель Кох открывала кран, Нина сняла жилет, затем платье и осталась в нижнем белье. Плитки пола были ледяными. Она начала дрожать.

— Снимай все! Разве можно мыться в белье?

Нина почувствовала, как к лицу приливает жар стыда. Даже перед зеркалом она никогда не осмеливалась посмотреть на себя полностью обнаженной. Под настойчивым взглядом мадемуазель Кох Нина медленно стянула нижнее белье и прикрылась руками. Женщина нахмурилась, пожав плечами.

— Не строй из себя ханжу. Я тут многих повидала! Убери руки!

Нина не пошевелилась.

— Убери немедленно! — закричала женщина, схватив ее за запястья. — Мы приходим в мир нагими. Считаешь, в этом есть что-то унизительное? Давай, залезай в ванну!

Все еще прикрываясь руками, Нина ступила в ледяную воду. По ногам словно пробежал электрический разряд.

— Холодная вода оживляет тело, она сделает из тебя крепкую девушку. Поверь, малышка, мы тебя закалим!

* * *

После унизительной сцены в ванной мадемуазель Кох дала ей казенную одежду и белье, потом в общих чертах объяснила распорядок жизни. Нина, погруженная в свои мысли, не слушала.

В тот день она почти не общалась с другими интернированными, а те и не подумали завязать разговор. На нее смотрели либо равнодушно, либо насмешливо. Только девушка с черными косичками, которая разговаривала с ней в холле и чье имя, как она вскоре узнала, было Эдит, смотрела на нее внимательно. Когда Нина совсем терялась, мадемуазель Кох, вздыхая, раздраженным жестом или короткой репликой указывала, что делать дальше.

В 18:00 все собрались в столовой. Три девушки обслуживали остальных. Ели молча, как того требовал устав. Пища была простая и скудная. Нина была не голодна, но с тоской вспомнила о кормежке на ферме.

Дортуар представлял собой длинную комнату, в которой было около пятидесяти идеально застеленных кроватей. Мадемуазель Кох отвела ей место в конце комнаты, под высоким зарешеченным окном. Ее соседкой оказалась худенькая девушка с печатью вечного испуга на бледном лице. Она не сразу решилась заговорить с новенькой.

— Меня зовут Даниэль. А тебя?

— Нина.

— Где ты жила раньше?

— В семье… на ферме. Но дела пошли плохо.

Даниэль улыбнулась и обвела взглядом большую спальню, где девочки болтали до отбоя.

— У таких, как мы, никогда ничего не ладится, не важно, здесь или где-то еще… Ничего, со временем привыкнешь. Иногда я говорю себе, что мне здесь лучше, чем дома.

— Давно ты здесь?

— Шесть месяцев. А кажется, целую вечность…

Нина посмотрела в окно.

— Зачем там эти решетки? Неужели они и правда боятся, что мы попытаемся сбежать?

— А, это… Говорят, раньше здесь была тюрьма, но я не знаю, правда ли это. Все равно никто не пытается. — Она пожала плечами. — Куда нам бежать?

Девушка с соседней кровати, подслушавшая их разговор, сказала насмешливым тоном:

— Для того чтобы чувствовать себя, как в тюрьме, не нужны решетки!

Внезапно в дверях возникла мадемуазель Кох. Свет погас, и она гаркнула на всю комнату:

— Отбой, девушки!

Послышались хихиканье и шепот, потом наступила тишина. Нина продолжала смотреть на окно с решетками, а когда привыкла к темноте, различила две приближавшиеся к кровати фигуры и не успела шевельнуться,