перейти Бондареву дорогу. Не зря же эти отморозки так быстро свалили. Рядом с Максом совсем не страшно. Уже в который раз он оказывается рядом, чтобы помочь. Кажется, я сбилась со счета.

В критических ситуациях я не очень хорошо соображаю. Сознание выключается и все действия я делаю на автомате. Только сейчас мозг обрабатывает все происходящее, и новая волна страха обдает с ног до головы. Если бы Макс не появился так вовремя, не уверена, что справилась бы сама. У меня будто появилась опора под ногами в тот момент и спокойствие, что все будет хорошо.

— Спасибо, что спас меня от этих придурков. Я этого не забуду.

— Не за что. В следующий раз думай, куда идёшь и зачем.

Ну вот, теперь я ещё и глупая и безответственная одновременно.

— Я ходила в бабушкину квартиру, — признаюсь ему. Сама не знаю зачем.

— Твоя бабушка здесь живёт?

— Жила. Она умерла в прошлом году.

— Сочувствую, — он действительно смотрит на меня с жалостью. — О чем говорил этот Егор?

— Вчера мы случайно пересеклись в коридоре перед игрой и немного не нашли общий язык.

— Богданова, ты вообще бессмертная? Есть люди, с которыми ты разговариваешь нормально?

— Есть, — я упрямо иду вперед. Это прозвучало достаточно обидно. Я не конфликтная и прекрасно лажу со всеми. — И я умею общаться с людьми, если ты об этом.

— Правда? Со мной ты тоже сразу нашла общий язык, — он с улыбкой кивает. Издевается.

— Ты мне угрожал. И ввел меня в заблуждение. Забыл? — я не даю себя в обиду.

— Мне не хотелось тебя расстраивать, ты была так уверена в своём предположении.

— А ещё ты назвал меня лупоглазой.

— Один раз.

— Вообще-то два.

— Ты посчитала? Так вот, что так сильно тебя задело.

Кажется, я сказала лишнего. Уж глупее, чем он про меня думает я точно не буду выглядеть.

— Неправда. Не задело.

— Ну ок, — Максим соглашается, всем своим видом показывая, что не верит ни одному моему слову.

— Почему ты не ушла, когда я сказал тебе?

— Потому что ты не сказал, а приказал, — я скрещиваю руки на груди. Не буду же я признаваться, что просто не смогла уйти и оставить его. — Ты же не прошёл мимо.

— Алена, никто бы так не поступил, — он возвращает меня обратно в реальность. Не знаю, как остальные, но Бондарев совершенно точно не испугался и не оставил бы в таком положении любую другую девушку.

— Видишь. На моем месте любая бы поступила так же как я, — парирую ему его же слова.

— Понятно.

Мы останавливаемся на остановке. Теперь нужно дождаться автобуса. Он выполнил обещанное — проводил меня, теперь может уходить, но Максим стоит рядом.

— Предлагаю завершить наш конфликт. Мы же можем жить дружно? — я делаю шаг навстречу. Первая. Сама.

— С чего бы? — Максим скептически качает головой.

— А почему нет? Мы же вместе учимся, видимся каждый день.

— Алена, ты заметила это только спустя два месяца?

Я молчу. Смотрю на него снизу вверх. И снова это дурацкое чувство, как в то утро после вписки. Он внимательно изучает моё лицо, а я почти не дышу, боясь пошевелиться. Кажется, он собирается меня поцеловать. И главное, что я очень этого жду. Максим проводит рукой по лицу, убирая мокрую прядь с моего лица. Ничего не значащий жест, а меня всю трясёт. Он всего лишь на секунду прикоснулся, а кожу обжигает, словно огнем.

— Волосы прилипли, — Макс мгновенно отдергивает руку, словно ему неприятно дотрагиваться до меня. Сердце падает куда-то вниз. Неужели я настолько ему не нравлюсь?

— Спасибо, — отвечаю невпопад. Как будто я сама не могу поправить волосы.

— Я подумаю над твоим предложением, шоколадка. Но сначала ты должна извиниться.

— За что? — я искренне не понимаю.

— За свое грубое поведение тогда в лицее.

— Я ничего не сделала. И вообще, это я…, - хочу продолжить, что если бы не моё вмешательство, завуч вынесла бы ему ещё один выговор в личное дело. Но вовремя останавливаюсь. Максу ни к чему такая информация. Я с вызовом смотрю на него. — Ты нагрубил мне у Золотаревых дома. Извиняйся первым.

— Сначала ты.

Я молчу. Я сделала первый шаг, предложила ему перемирие. Почему я постоянно должна прогибаться перед ним?

— Значит, все останется по прежнему, Богданова, — он говорит с грустной ухмылкой.

— Значит так, Бондарев.

— Твой автобус, — Максим показывает мне за спину.

— Точно. До встречи в школе, — я ухожу не оборачиваясь.

Но стоит только зайти в автобус, я тут же сажусь к окну и ищу его глазами.

Бондарев ждёт пока я уеду и никуда не уходит. Я засовываю свою обиду поглубже внутрь. Он не ответил согласием, но и не ушёл. И как тут понять, что у него в голове?

Глава 19

Всю ночь я ворочаюсь без сна, мысленно прокручивая наш разговор с Максимом. Поразительная штука психика, эпизод с Егором и его друзьями почти стирается, а все, что было после с Максом въедается мне на подкорку. Каждый жест, фраза, вопрос. Я пытаюсь понять, проанализировать, только, чем больше стараюсь, тем хуже выходит. Уже во сне я вижу продолжение разговора. Мы так же стоим на остановке, а мимо проезжают все мои автобусы, один за другим.

Я же сделала первый шаг. Что ещё ему нужно? Я-то точно справлюсь без его дружбы. А вот он. Да, и ему тоже неплохо. Света готова на все, а теперь ещё и половина школы будет бегать за лучшим игроком нашей баскетбольной команды. Но я ведь лучше их всех, красивее, умнее. Почему так? Как мне теперь вести себя с ним? Продолжать игнорировать? Или ещё раз предложить общаться? Я уже переступила через себя, но кажется моя гордость ещё не была настолько уязвлена, как в этот раз.

Видимо я слишком много всего передумала за ночь, но в воскресенье я просыпаюсь с сильнейшей болью в горле и температурой. Простыла под дождём? Или просто реакция организма на мой внутренний страх встречи с Максимом?

Я возвращаюсь в постель, натягиваю одеяло до ушей в надежде, что нужно подольше поспать и все пройдёт. И тут же проваливаюсь в сон.

— Алена, вставай.

— Ммм. А сколько времени?

Я даже не могу оторвать голову от подушки. Мои ожидания полностью провалились, стало только хуже. Намного.

— Двенадцать. Ты обычно никогда так не спишь, — мама дотрагивается до моего лба. — Ты вся горишь. Давай померяй температуру.

— Всё нормально. Только голова болит, — я пытаюсь открыть глаза и тут же закрываю из-за