то на банкомета, то на игрока. Себастьян охотно играл любую роль, азарт подстегивал его, заставлял сердце биться чаще. Пожалуй, больше ничего на свете не могло разогнать его кровь сильнее, чем ощущение напряжения, которое росло с каждой секундой… пока не открывали карты.

Триумф. Триумф возносил его еще выше, триумф, доставшийся волей случая. Он не прилагал никаких усилий, чтобы взлететь — вот так просто возносился на вершину, не пошевелив и пальцем.

Разумеется, бывали и падения, но боль от них Себастьян ощущал не так явно — в конце концов, он мог позволить себе проиграть и не потерять все. Да, он ставил на кон огромные суммы, но их потеря его не особенно беспокоила. Бизнес процветал, с голоду он не умрет. Так почему бы не потратить миллион-другой на сладкое ощущение, что ему подвластен даже мир случайностей?

Вовсе не деньги радовали его при выигрыше. И не их потеря огорчала при проигрыше.

— Какая жалость, — вздохнул он, бросая тонкую сигару в пепельницу. — Сегодня карта мне категорически не идет.

— Я бы не стал так рано сдаваться, сеньор Бланко, — подобострастно заговорил Эмилио Моралес. Его бритый череп блестел в приглушенном свете ламп. — У нас впереди еще несколько партий, может статься, сеньора Суэрте приберегает свои силы для вас.

— Ах ты, беспощадный льстец. — Себастьян усмехнулся и собрал карты. — Но не могу не признать, что ты прав. Все в этом мире переменчиво, а ее благосклонность — тем более.

И моя тоже, добавил он про себя. Этот младенец Моралес быстро поднялся благодаря связям почившего отца, но сам по себе ничего выдающегося не сделал и вскоре промотал бы все доставшееся по наследству могущество, если бы Себастьян вовремя не взял над ним шефство. Жаль было бы терять такого козла отпущения. Он никогда не поставит под сомнение его авторитет и не начнет строить козни за спиной, сговариваться с противниками и прочее. Попросту не хватит мозгов и сил. Вот его отец был тем еще строптивцем, мир его праху, и мог создать много проблем, если бы так вовремя не сыграл в ящик.

— На этот раз крупье буду я! — провозгласил Фернандо Лопес и, шмыгая носом, придвинул к себе раздаточный «башмак». — А то что-то берут меня сомнения насчет честности игры…

— Считаете, я жульничаю? — оскалился Моралес. — Если бы я жульничал, делал бы это в пользу сеньора Бланко!

— Да что ты. — Лопес жевал сигару, тасовал карты и запихивал в «башмак». — В свою ты пользу делал бы, и никак иначе.

Моралес вскочил, сжав кулаки.

— Да вы…

— Сядь, — лениво протянул Арройо. — Ни к чему затевать ссору, сеньора Суэрте видит все и всех. И воздает всем по справедливости. Раздавай, — подстегнул он Лопеса.

Еще один тип, от которого следовало бы избавиться, но свой человек в Институте по борьбе с наркотиками лишним не будет. Особенно после того, как он заключил контракт на перевозки с Санторо. Лопес был никудышным игроком, но заядлым наркоманом, плотно подсевшим на «снежок», и в случае чего убрать его ничего не стоило.

Равно как и держать на коротком поводке, снабжая время от времени излишками товара.

Двое других — начальник иммиграционной службы и главный врач одной из крупных больниц — страдали от лудомании, что также позволяло удерживать их под колпаком. Эти карты Себастьян приберегал на случай, если возникнет проблема с Солитарио.

В том, что она возникнет, он не сомневался ни минуты — красивый гордец не станет терпеть неподобающее отношение к своему драгоценному другу, которого шантажом вынудили заключить контракт. От шпионов Себастьян знал, что Амадео роет носом землю, намереваясь подкопать стену неприступного замка, но пока позволял ему развлекаться. Все равно ничего стоящего он не отыщет, а если начнет зарываться, приструнить его труда не составит. Достаточно лишь пригрозить его лучшему другу, и тот сам заткнет рот своему обожаемому принцу.

До чего же легко управлять зависимыми!

Дверь распахнулась, и охрана, растворившаяся в тенях по периметру гостиной, схватилась за оружие. Игроки встрепенулись, только Себастьян не отрывал взгляда от выложенных на столе карт. Этого человека было приказано впускать в любое время дня и ночи. Вреда он хозяину дома все равно не мог причинить, а вот поводы для визита всегда были занятными.

— Добрый вечер, сеньор Санторо, — нараспев произнес он. — Кажется, мы с вами расстались не так давно, чтобы вы успели по мне соскучиться.

— Вы не дадите заскучать. — Ксавьер хмуро смотрел на него, не удостоив вниманием остальных игроков. — Надо поговорить. Наедине.

Что-то в его тоне заставило Себастьяна поднять голову. Надо же, он и правда пришел один, оставив свою верную собачку с подстреленной лапкой где-то далеко. Во дворе? Или вообще в Мехико? Отменная смелость.

— Хм. Вы ехали в такую даль только ради того, чтобы поговорить? Есть же телефоны.

— Телефон могут прослушать.

Себастьян задумчиво теребил уголок лежащей перед ним карты, раздумывая, доиграть партию или нет. Ксавьер стоял прямой, как палка, кулаки стиснуты и слегка дрожат. На лице застыло каменное выражение, и Себастьян не мог прочесть, о чем тот думает. Что же такого могло произойти, что он добровольно явился сюда, да еще и требует приватной аудиенции?

Себастьян поднял свои карты и, не глядя на них, сунул обратно в «башмак».

— На сегодня игра окончена, сеньоры. В следующую пятницу в это же время.

Никто не произнес ни слова. Все молча сняли пиджаки со спинок стульев и тихо ретировались. Только Моралес, упрямо выпятив подбородок, прошел мимо Ксавьера, толкнув его плечом. Следом за ними гуськом двинулась охрана, и вскоре гостиная опустела.

Себастьян со вздохом убрал «башмак» со стола и достал богато украшенный портсигар.

— Желаете? Ах нет, я же забыл, что вы бросили… — Он раскурил тонкую сигару и с наслаждением пыхнул, успев ухватить краткий миг вожделения во взгляде Ксавьера. — Похвальная сила воли. Мне никак не удается избавиться от этого губительного пристрастия. Что же случилось, что вы соизволили добровольно меня посетить?

Как только дверь гостиной закрылась за последним посетителем, вся выдержка слетела с Ксавьера, будто газетный лист, подхваченный ветром. Он шагнул к столу и треснул по нему ладонями. Боль наверняка жуткая, мимоходом отметил Себастьян, а этот стальной монстр даже уголком рта не дернул. Поразительная выдержка.

— Что вы сделали, черт вас подери?!

Себастьян едва успел захлопнуть рот, чтобы сигара не брякнулась на брюки. Он аккуратно обхватил ее двумя пальцами и непонимающе уставился на Ксавьера.

— Что именно я сделал, позвольте узнать?

— Вы обещали, что не тронете Амадео! Тогда как назвать это нелепое покушение?

Похоже, Солитарио