все-таки допрыгался и получил сполна. Вот только Себастьяну ничего не было об этом известно — его недавние угрозы были просто блефом. Но Санторо так перепугался за свою принцессу, что принял все за чистую монету.

Что ж, раз так, надо играть роль до конца.

— Это можно назвать предупреждением, — невозмутимо произнес он, тщательно подбирая слова. — Или наказанием, как вам больше нравится.

— Наказанием? — Глаза Ксавьера сверкнули серым льдом. — Я уже присягнул вам на верность, и даже больше! Какого черта вам еще от меня нужно?

— О, не от вас. — Себастьян довольно попыхивал сигарой, наслаждаясь видом беснующегося монстра, которого с такой легкостью подчинил. — Ваш любимый принц то и дело сует нос куда не надо, считаете, ему за это ничего не будет? Как бы не так. Наш договор, — он хитро подмигнул, — касается не только нас двоих.

Ксавьер на мгновение прикрыл глаза, успокаиваясь. Себастьян воочию видел, в каком направлении движутся шестеренки у того в голове: с Амадео все в порядке, Себастьяну нет резона убивать его — в противном случае он потеряет хороший рычаг давления — и случившееся было всего лишь предупреждением. Жестоким, но все-таки не смертельным.

В том, что Солитарио жив, Себастьян не сомневался. Погибни он — и Себастьян сейчас сидел бы в этом кресле с пулей во лбу.

— Ладно. — Ксавьер выпрямился и, поморщившись, согнул ладони. — Больше не трогайте Амадео, и я даю вам слово, что не позволю ни ему, ни кому-либо другому мешать вашему бизнесу.

— Вот это другой разговор. — Себастьян довольно раскачивался в кресле. — Запомните то, что случилось, и вспоминайте об этом каждый раз, как захотите сбежать. В следующий раз осечки не будет.

Когда Санторо ушел, Себастьян бросил сигару в пепельницу и закашлялся. Но не от дыма — его душил смех.

— Сейчас он в каждой его царапине будет меня обвинять? — хихикал он. — Подумать только! Да что же там на самом деле случилось?

Он вытащил из ящика стола планшет и просмотрел недавние новости. Взрыв на подземной парковке «Гандикапа» выскакивал в верхних строчках.

— Ну надо же, — присвистнул он. — Пора бы выяснить, чем там без меня занимается прекрасный принц. Враг моего врага…

Несколько касаний — и на весь экран высветилась фотография Бьянки Мартинес.

— …мой друг, — закончил Себастьян и раздавил сигару в пепельнице до основания.

Случилось то, чего ни Амадео, ни Дэвид, ни вся многочисленная охрана, ни даже Тео не ожидали.

Катрин уговорила Розу пойти отдохнуть и занялась приготовлением ужина сама.

Что было еще более удивительно — экономка поддалась на уговоры и даже показала Катрин где что лежит, чтобы та не путалась. Амадео и Дэвид с открытыми ртами наблюдали, как Роза, гордо вскинув голову, прошествовала в свою комнату и заперла дверь.

— Как у тебя получилось? — тихо спросил Амадео у Катрин. — Сколько бы мы ни предлагали ей помощь, она всех выставляла вон. Чтобы она кого-то пустила на свою кухню!..

— Мужчины! — фыркнула польщенная Катрин. — Потому и не пускала, что вы там как слоны в посудной лавке!

Амадео и Дэвид озадаченно переглянулись, вспомнив, что Роза действительно позволяла помогать себе только Чилли, когда той случалось зайти в гости.

— Никогда бы не подумал, — честно прогрохотал Дэвид. — А я все считал, что это не из-за моих габаритов…

Амадео фыркнул от смеха.

— Габариты тут точно ни при чем. Как все прошло с Гаррисоном?

— О, отлично. Мужик он мировой, я же говорил. Бьянка ему поперек горла, он ее в кандидаты даже не рассматривал. Ну а Бартоло… Небось, слышал об их ссоре?

Амадео кивнул. Этот случай ему рассказал Даниэль. Бартоло устроил жуткий дебош, когда лошадь, на которую он ставил, пришла последней. Правило «сотрудники не играют» он начисто забыл или не хотел вспоминать, считая, что ему как члену семьи Мартинес позволено все.

— Спасибо, Дэвид, я тебе обязан.

— Да пустяки, — отмахнулся здоровяк. — Уверен, майор и без моей подсказки проголосовал бы как надо. Бьянка его, кажется, немного побаивается.

Вернувшись в кабинет, Амадео без удивления обнаружил множество пропущенных звонков, как на мобильнике, так и на экране ноутбука. Если он не перезвонит сейчас, Ксавьер запустит ракету, написав на ней «Быстро ответил, что ты жив».

— Я в порядке, — сказал он, как только на экране возник Ксавьер.

— Тогда что это за царапина на твоем лице? — подозрительно тихо спросил друг. Лицо его потемнело от злости. Судя по дрожащему изображению, он едва сдерживался, чтобы не швырнуть телефон в стену. — Я звонил тебе тридцать семь раз, черт побери.

— Знаю, я видел пропущенные. Успокойся, Ксавьер, со мной все хорошо, ты же сам видишь. — Амадео хмурился, пытаясь сообразить, почему друг настолько зол, что не может разговаривать в полный голос. Этот инцидент был не первым в его жизни, но еще никогда Ксавьер не выглядел настолько…

Напуганным.

От этого открытия у Амадео перехватило дыхание. Ксавьер? Напуган? Нет, ему, должно быть, показалось. Еще никогда он не видел друга напуганным, так откуда ему знать?

— Бьянка очень хочет завладеть «Гандикапом», — осторожно сказал он, — но я справлюсь.

— С чего ты взял, что это… — Ксавьер осекся. — С чего ты взял, что справишься?

— Ксавьер, что происходит? — Амадео устало откинул волосы с лица. — Что с тобой такое?

— Я в порядке, — буркнул друг, повторив его слова. — А вот за тебя беспокоюсь, что в этом необычного? Ты вечно влипаешь в неприятности.

— Не первый раз. И что в этом необычного? — передразнил его Амадео.

Друг подколку оценил. Лицо оставалось таким же мрачным, но складка на переносице наконец разгладилась. Поговорив еще немного, они распрощались. Ксавьер не стал утруждать себя словами «до свидания» и просто выключил связь. Так друг делал, когда был чем-то сильно расстроен или злился, но сейчас Амадео видел, что ни то, ни другое не являются причиной его состояния. Ксавьер никогда ничего не боялся, но теперь Амадео казалось, что тот в ужасе.

— Черт тебя побери, Себастьян, — прошептал он, глядя в экран ноутбука. — Что ты с ним сделал?

Три хрустальные люстры переливались волшебными огнями, отражая мерцание многочисленных гирлянд. Их свет смягчался пушистой мишурой, укутывавшей все вокруг, словно снег. Конфетти сыпалось то тут, то там, повсюду разносился смех. Был канун Рождества.

Посреди зала до самого потолка возвышалась пушистая красавица-елка, унизанная разноцветными шарами и сосульками. Серпантин вился вокруг, искусственный снег мерцал в сиянии огней. Вокруг — бутафорские подарки в нарядных коробках.

Люк и Лили с визгом гонялись за Тео и Паоло вокруг елки. Катрин, одетая в вечернее платье, строила из себя серьезную даму, но то