class="p1">Ключевое воспоминание.

— У тебя опять синяки… — расчесывая волосы Харуко, Урагири провел взглядом по оголённому торсу девушки.

— Каждый приход к тебе… Стоит мне дорого.

— Сколько это может продолжатся? — развернув любовницу, он прижал её к своей груди, — Мне надоело быть бессильным перед твоими проблемами.

— Говоришь так, будто можешь что-то изменить.

— Могу. Я в состоянии подарить Кену настоящую отцовскую любовь, а не честный литр саке и пьяные дебоши. Я в состоянии осчастливить тебя в фамильном доме, не ограничиваясь свиданиями в городе.

— И что предлагаешь сделать?

— Нет человека — нет проблем, Харуко-чан.

— Что ты?… — она вырвалась из объятий Гакёдзина, — Как ты можешь о таком думать?! — девушка возмущённо засверлила писателя взглядом, — Нет! Я не пойду на убийство человека! Не пойду…

Первая реакция не могла быть другой… Но её согласие это вопрос времени, тут Урагири идёт по накатанной — оставляет любовницу наедине с раздумьями, выжидает, пока она не увидит, что предложенное — лучших исход для их отношений. Рюу самостоятельно никогда не покинет дом и не бросит семью, ему попросту некуда пойти, гордыня не позволит. При следующих встречах живописец наседал на своём, поднимал тему покушения на мужа, найти доводы было вовсе не сложно — всего-то вспомнить всю грязь из рассказов Харуко, постараться «открыть ей глаза».

Весной Урагири получил письмо в котором было украдкой написано: «У большого моста на улице Годзё».

* * *

Когда я попытаюсь сложить всю картину воедино получается следующее: творец, у которого не выходит зарабатывать деньги любимым делом — написанием повестей, решает соблазнить удачно подвернувшуюся девушку, забрать себе её хозяйство, семью, и остепенится вдали от цивилизации.

Хм, но возникает нестыковка.

Коль Урагири прославленный художник, то почему нельзя выбрать кого-то, с кем бы не было столько мороки? В их случае надо пойти на убийство человека, хоть и не шибко хорошего… Но, как ни как, это — лишение жизни.

Ответов немеренно.

Урагири могли наскучить светские компании, например, а связывать судьбу с захолустной крестьянкой ему не пристало из-за характера. Харуко хоть и отдалена от больших городов, но очень хорошо знается на положенных книгах, искусстве, ну и выглядит порядочно, смахивая на дорогую гейшу.

В общем — идеальный вариант для Урагири.

Вероятно, он решил, что она стоит смерти Кё.

Причины и следствия складываются охотно, и личный мотив против Рюу имеется: прощать унижения художник не собирался, намереваясь отплатить обидчику.

А Кена тут использовали как средство дешёвой манипуляции.

На его интересы, конечно, внимания не обратив…

Так и произошли полные эгоизма события, погрузившие жизнь уроженца семейства Кё в пучину пятнадцатилетнего бродяжничества. История наконец-то сложилась.

Но тайну смерти Урагири я не узнал.

Чувствую, как потихоньку просыпаюсь.

Задание… Не выполнено?

Сказания

«Повесть о Журавле»

— Ты в этом уверен?

— Ну, а что ещё делать? Если не будет молчать — придётся заткнуть. Мы тут хвостами рисковали!

— Хм, не думаешь, что его смерть навлечёт на нас ненужную беду?

— А кто узнает?

— Неплохо бы предостеречься.

— Убивать будем не мы! Правда, наёмник?

Меня зовут Норайо, что значит: «Человек принципов», — но, по словам многих, мой главный принцип — это деньги.

— Мгм, — выдохнув клубок дыма, кивнул я.

— К этому складу попробуй докопайся — частная, ведь, территория! — продолжил контрабандист.

— Тише! Идёт, походу.

Вошёл Хоккори-сенсей.

— А вы вовремя! Минута в минуту! — засмеялись бандиты.

— … — Богомол поклонился, — Приветствую, господа. По какому делу стоило звать меня в столицу?

— Дело касается вашего молчания, — отсёк первый.

— Назовите цену, — дополнил второй.

— Вы оказали неоценимую помощь клану Сенши, доставив современные модели ружей из большой земли, но я испорчу свои отношения с правительством, не сдав вас, — Хоккори-сенсей призадумался, — Тысяча золотых…

— Сколько-сколько!?

— …Ежемесячно.

— Да ты ум похоронил, дедуля!

— Наёмник, кончай с этим! — контрабандист махнул мне рукой.

Потушив кисеру, я достал катану.

С места не сдвинулся.

— Делай дело!

Один нырок — бандиты лежат в собственной крови.

— Дело сделано, — ухмыльнулся я.

— Не теряешь шанса побахвалиться.

— Если есть чем… — вытерев лезвие, погрузил его обратно в ножны, — Почему бы и нет!

— Пойдём.

— Вы поверили, что я вас продал?

— Не-а.

— Признайтесь, Хоккори-сенсей!

— Вызови ты хоть каплю подозрений — в той комнате бы лежало три трупа, — простодушно заключил господин.

— Верю, — перед выходом на улицу, я натянул соломенную шляпу на голову, — Представляете, кстати, этот новичок — Согия, до прихода к нам, никогда раньше не видел пушек!?

— Удивительно, — сыронизировал он.

— Вы, разве, не взяли его задание?

— Да, скоро будем с катаной разбираться. А у тебя другая миссия, Нора, — Хоккори-сенсей резко перевёл тему.

— Эх!.. — я потянулся и окинул взглядом порт, — Какая же?

— По пути сюда я услышал занимательную историю. В деревне близь Комутори-яма пропадают невесты, местные говорят — демон. Перед днём церемонии девушки бесследно исчезают из своих домов.

— В деревне такого быть не может. Всех тварей от жилых селений отпугивают Содатсу.

— Иногда демонам не обязательно заходить на территорию деревни, дабы воздействовать на тамошних жителей. Имеем дело с особым, вероятно.

— Разберёмся, — расслабленно закинув руки за голову, выдохнул я.

— Скорее всего, тебе придётся найти приманку.

— Найдём.

— Поэтому не показывай своего положения деревенским, пока не найдешь подходящую кандидатуру.

— Не покажем.

— Одна семья, с которой я поговорил, готовит свадьбу и знает, что к ним придёт представитель проповедников. Вот письмо — передашь.

— Без проблем, — я спрятал пергамент во внутренний карман кимоно.

— Повтори, что должен сделать.

— Я вас не знаю, господин! Что вам понадобилось от бедного торговца сандалиями? — сгорбившись, я сменил образ, — Может, подобрать вам пару соломенных обувок?

— Бывай, «бедный торговец сандалиями», — Хоккори-сенсей удалился.

— Ха-ха-ха! Навык не пропьёшь!

* * *

Стоп. Мне надо будет пойти на свадьбу? Задание уже отвратное. Не люблю все эти нежности, радости, что спустя пару лет превращаются в неприязни с несчастьями. Я люблю пышно выпить! А это можно сделать не только на свадьбе. Ещё подбирать приманку… Какой деревенский в своём уме согласится прыгать в лапы к демонам? Разве что, изрядно выпивший…

Если таков приказ господина, мне грех жаловаться.

Берём и делаем!

Говорят, что с горы Куматори открывается шикарный вид на Фудзи — неплохой повод сходить.

Служить проповедникам одно удовольствие — могу путешествовать по всей стране, не бездельником, а с чином Кётая! Хотя, для людей он предвещает только дурное, особенно, когда мои собратья светят ирэдзуми направо и налево. Все шугаются нас, как прокажённых.

Ха-ха!

Какое дело торговцу сандалиями до их бед?

Живот заявил о голоде, а в поле зрения, как раз, появилась харчевня —