им. И не было случая, чтобы мы его подвели. В ректорате сложилась деловая обстановка, каждый самостоятельно занимался своим направлением и нес полную ответственность перед ректором и парткомом. Ты же помнишь, что в те годы партком МВТУ очень многое определял.

Отношение ректора к делу, дружная работа его команды дали хорошие результаты. МВТУ стало весьма высоко котироваться в министерстве, городе и Центральном комитете партии. Георгия Александровича избрали депутатом Верховного Совета РСФСР, председателем Совета ректоров Москвы. Училище получило поддержку оборонных министерств, так называемой девятки, в результате чего было принято постановление ЦК КПСС и Совмина СССР о развитии вуза, так называемой программе «Большое МВТУ». В этом вопросе ключевую роль сыграл Дмитрий Федорович Устинов, в те годы секретарь ЦК КПСС, курировавший военно-промышленный комплекс. Дмитрий Федорович был с ректором в очень дружеских отношениях, и эти отношения они поддерживали до конца жизни.

Завязались хорошие отношения с зарубежными вузами: университетами Карл-Маркс-Штадта и имени Гумбольдта в Германии, Варшавской «Политехникой», Будапештом. Георгий Александрович нравился зарубежным гостям, потому что он легко с ними общался. При встрече с делегацией всегда говорил: «Ну что, господа, на каком языке будем беседовать?» Кстати, он очень хорошо относился к Марии Станиславовне Красинской, заведующей кафедрой иностранных языков.

Первые годы своего ректорства он редко ездил в командировки. За рубеж, насколько я знаю, вообще не выезжал. Причиной была его забота о матери, которая неважно себя чувствовала и которой он звонил ежечасно: «Мамочка, как здоровье?» Уже после смерти мамы он посетил десятки стран, куда его охотно направляло министерство как достойного представителя советской высшей школы.

Своим замам он, как теперь говорят, делегировал многие сложные вопросы. Например, нам надо было утрясать вопрос со штатами в Минвузе. Количество ставок преподавателей для МВТУ определяли не по штатному коэффициенту (один штатный преподаватель на определенное число студентов), а по суммарной учебной нагрузке. Почему? Потому что у нас были огромные отчисления, по 600-700 человек в год только с дневного отделения.

Штатное расписание в министерстве ходили утверждать лично ректоры. Мы готовили для Георгия Александровича отчеты. В Минвузе по этим отчетам давали штатное расписание. Ректор приходил в министерство и подписывал его.

Помню, утвержденный штатный коэффициент по министерству был 11,5. У нас получалось 8 или 9. Естественно, штаты преподавателей тут же сократили. Я собираю деканов:

— Братцы, с нас снимают 20-25 единиц. Юрий Алексеевич Смирнов (декан факультета «Приборостроение»), с тебя я снимаю 6 единиц, а с тебя, Геннадий Алексеевич Киселев (декан факультета «Машиностроение») — 5 единиц...

Всеволод Николаевич Кошевой, замзавкафедрой, звонит замминистра Н.Ф. Краснову как своему заведующему:

— Беда, Николай Федорович! Киселев сказал, что 5 единиц надо освободить.

Краснов тут же набирает декана Киселева:

— Слушай, Жень, что ты там делаешь? У тебя преподавателей сокращают...

— А я причем? Мы ваши планы выполняем.

Краснов бросил трубку. А вскоре нам штаты восстановили. Отстоял Краснов!

Надо сказать, что Краснов помогал МВТУ всегда, как и Виталий Иванович Крутов с начальником планово-финансового управления Чепруновым. А Георгия Александровича вопросы штатов, казалось, не интересовали.

— Вот чем, Сережа, я недоволен. Отмечали 170-летие МГТУ. Выступали, говорили прекрасные слова о Георгии Александровиче. В кулуарах обсуждали вопрос о мемориальной доске в память Николаева. Но дело так и не сдвинулось. Висят ведь памятные доски Королёва, Сателя. А академик Николаев, он разве менее достоин?

(К 100-летию нашего академика ему установили мемориальную доску на здании кафедры сварки. — Примеч. С. А. Жукова.)

На этот раз мы пришли в гости к Бобкову вместе с Владимиром Васильевичем Драгомиром. Он настоял на том, что надо встретиться с Евгением Ивановичем еще раз и расспросить о Николаеве подробнее.

— Георгий Александрович, — начал свои воспоминания Бобков, когда мы пообедали и перешли к чаю, — очень внимательно относился к просьбам районной и городской власти. Однажды звонит мне:

— Евгений Иванович, приглашаю сходить на станцию метро «Бауманская».

— А что такое, Георгий Александрович?

— Мне позвонило городское начальство, просит перенести срок начала учебных занятий в МВТУ на час раньше или на час позже...

Занятия у нас начинались в 8.30 утра. Почему же просят сдвинуть на 7.30 или 9.30?

Дело в том, что к началу девятого к станции «Бауманская» стекались большие потоки студентов МВТУ, Московского энергетического института и Московского областного педагогического института. Кроме того, на улицах Бауманской и Радио было сосредоточено много крупных предприятий науки: фирма Туполева, ЦНИИчермет, ВИАМ, то есть много людей одновременно ехали на учебу и на работу.

Мы дважды приходили с Георгием Александровичем, стояли на платформе, смотрели, как работают эскалаторы. Конечно, они были загружены.

Но все же выполнять просьбу городского руководства мы не стали по двум причинам. Первая причина — если начинать на час раньше, это оторвет час от сна у студентов, которые жили в отдаленном общежитии на станции «Ильинская» Рязанской железной дороги...

— Да, — подтверждаю я, — сам там жил.

— Вот, — кивает Бобков, — ты представляешь, в котором часу они должны были вставать.

— В пять утра, наверное.

— Ну, это же невозможно! А на час позже тоже нельзя, потому что у нас вечерний факультет, который и так заканчивал учебу где-то в десять вечера. Поэтому мы сказали Георгию Александровичу: нельзя. Да, говорит он, наверное, нельзя. И мы просьбу властей не выполнили.

Об учебном процессе и традициях

— Будучи проректором по учебной работе, я принимал участие в составлении четырех учебных планов со сроком обучения в пять с половиной лет. Георгий Александрович всегда меня поддерживал. Мы шли от прочной методической базы, разработанной нашими предшественниками. Книжку «150 лет МВТУ» читал?

— Еще бы!

— Помнишь, на тыльной стороне обложки размещена выдержка из письма президента Массачусетского технологического института[5] ректору Императорского Московского технического училища? Нас тогда критиковали за то, что на обложку была помещена выдержка из письма американского ректора, не из Маркса или Ленина, понимаешь? А там написано, что ознакомившись с постановкой обучения в вашем вузе, мы решили, что никакого другого метода обучения в машиностроительных и строительных вузах Америки не будет.

Чем всегда отличался наш опыт? Тесной связью теории и практики. Именно тем, что сегодня во многом потеряно. Помнишь, были учебные мастерские, затем практики — первая технологическая, вторая технологическая, эксплуатационная, потом военные сборы? Все это готовило студентов к практической работе в организациях.

Ты, наверное, не знаешь книжку о подготовке инженеров в МВТУ имени Баумана по дневной системе? Она написана по итогам бюджетной научно-исследовательской работы (так называемая