– Ты что, парень, иностранный наемник? – спросил Нельсон, поднимая вверх гранату.

Боковым зрением он видел еще двух бойцов, резко остановившихся, но деталей разглядеть не мог. Медленно отведя руку в сторону, Нель улыбнулся.

– Аккуратнее, аккуратнее. – Парень боязливо покосился на взведенный снаряд в руке мародера. – Брось ее в сторону куда-нибудь, и тогда поговорим… Не нужно…

– Я себя контролирую, – как можно более спокойно ответил Нель. – И вообще, я контролирую ситуацию. Я задал вопрос, и я жду от…

Тело мародера выгнуло судорогой в дугу, он упал на землю, изо всех сил пытаясь вдохнуть и одновременно сжимая зубы. Почувствовал, что кто-то силой разжал руку и вынул из нее гранату.

Паскудная вещь – шокер. Не важно, ткнули в тебя электродами или выстрелили из тазера, все равно, чувствуешь себя погано.

Легкие отказывались принимать воздух, желудок бился в судорогах, собрав последние силы, мародер дотянулся до лица и стащил маску.

Желудок кажется, сжался в точку, и тошнота превратилась в рвоту. Снова выгнувшись, мародер изверг все, что успел съесть за сегодня, на землю тугой струей.

– Наблевал! – раздался сверху недовольный женский голос. – Ах ты, свинья дикарская, ботинки испачкал…

– Пошла к черту, – успел проговорить мародер, но понял, что зря открыл рот, когда на него снова накатило. Теперь рвало не так сильно, зато гораздо дольше.

Пытка прекратилась неожиданно быстро. Женский голос прошептал что-то матерное, и в затылок Нельсона врезался приклад, выключая все ощущения.

Разведгруппа спускалась с поверхности. Парни и девушка, совсем еще молодые, стаскивали с себя амуницию и защитные костюмы, бросая их в корзины, которые потом должны были отнести на дезактивационный пункт.

– И этого разденьте тоже, – раздался голос из большого настенного динамика.

Тот, кого приказали раздеть, все еще был в отключке. Правда, если бы не резиновый затыльник приклада, то шишкой и нокаутом ему бы отделаться не удалось.

Отправили бы его прямиком в рай. Или в ад, смотря уж куда суждено попасть.

С другой стороны, вряд ли для дикарей из переходов ад будет намного хуже того жалкого существования, что им приходилось влачить там, на поверхности.

Еще один парень, одетый в строгий деловой костюм, смотрел на валяющегося на полу, словно мешок с ненужным хламом, дикаря сквозь толстое свинцовое стекло.

– Старье какое-то на нем надето, – брезгливо поморщив носик, проговорила девушка, уже успевшая остаться в одном белье. Никаких неправильных ассоциаций это не вызывало: надо переодеться – так надо… Не строить же для нее одной отдельную раздевалку.

Хотя посмотреть там было на что…

– Ну, а чего ты хотела? – Русоволосый парень стащил с мародера разгрузочный жилет и принялся перекладывать снаряженные магазины в рюкзак. – Как будто в переходы что-то другое завозили. Старье с мобскладов, которое не жалко. Я удивлен, что он не с «мосинкой» какой-нибудь.

– А откуда у него автомат этот тогда? – Девушка подобрала с пола укорот дикаря, плотно прижала приклад к плечу, заглянула в коллиматорный прицел, целясь в стену. – Не двенадцатый, конечно, но ведь для дикарей-то жирновато, сам понимаешь.

– Дай-ка… – Парень принял автомат из рук рейдерши и посмотрел на серийный номер. – Как думаешь, Серж, этот автомат из тех, что сюда завозили?

– Потом сверим по номеру, – ответил сержант, аккуратно складывая форму, камуфлированную под цифровую флору. Он в раздевании дикаря участия принимать не стал, полностью доверив это подчиненным. – Скорее всего да. Откуда еще такому здесь взяться? Хватит барахло рассматривать, снимайте с него костюм.

– Ну и воняет от него. – Девушка еще сильнее сморщила нос, когда почувствовала крепкий запах мужского пота. – И грязный какой… Зачем этот дикарь вообще нужен?

Ее вопрос остался без ответа. Да и никто из рейдеров не знал, зачем жителям бункера под мэрией внезапно потребовался дикарь. Тем более что в разведгруппы всегда брали людей, не привыкших задавать лишних вопросов.

– Сдайте его охранникам, пусть вымоют, – вновь пролаял интерком. – И скажите, чтобы привели в чувство и оттащили в допросную.

* * *

Струя нестерпимо горячей воды врезалась в тело мародера, причиняя ему жуткую боль. Все мелкие ссадины и царапины на теле нещадно щипало, пар обжигал, а кафель, на котором ему пришлось стоять, наоборот, был ледяным.

– Хватит уже! – в очередной раз проорал он своим мучителям, уже не надеясь на сочувствие. – Мыла хоть дайте, что ли.

Откуда-то из клубов пара прилетел белый кусок хозяйственного мыла, который Нельсону с трудом удалось поймать. Напор воды ослаб, температура опустилась настолько, что от мытья можно было получить удовольствие. Мародер понюхал мыло, которое пахло яблоком, и принялся тщательно намыливаться.

Особенно аккуратным пришлось быть при этом с головой: шишка вскочила знатная и болела сильно. Как еще череп не проломили?

– Узнаю, кто сделал, убью… – дал сам себе обещание мародер, аккуратно кончиками пальцев прощупывая нещадно саднящий бугор на затылке. – Ей-богу убью…

Неля мутило, во рту до сих пор стоял металлический привкус рвоты, но судорог больше не было. Яркий свет, бивший со всех сторон, жутко резал глаза, но с этим можно было легко справиться, просто закрыв их.

Мыло было едким, но зато хорошо смывало въевшуюся в кожу за годы жизни под землей грязь. Он мылся и раньше, конечно, но при уровне гигиены «таз с водой хорошо если горячей» особой чистоты не получится.

Однако больше всего в тот момент Нельсона интересовало, куда же он попал. Почему свет такой яркий? Им соляру для генераторов девать некуда? А вода горячая?

Не меньше этого ему хотелось знать, что за молодчики его приняли там, возле мэрии. Модерновые бронежилеты, оружие, подготовка на уровне. Он ведь даже не услышал, как к нему подобрались сзади и ткнули шокером в единственное уязвимое место: прямо под маску противогаза. А ведь стоило признать – могли не шокером. Могли ножом по горлу полоснуть.

Когда воду выключили, а у Неля отобрали мыло, выдав взамен полотенце, он наконец смог толком осмотреться. А то закинули без сознания, облили сначала холодной водой, а потом включили кипяток прямо из шланга.

Стены помещения были облицованы крупной белой плиткой, что делало свет десятка ламп, спрятанных в настенных плафонах, почти нестерпимым. Отвыкшие за долгие годы от такого яркого освещения глаза слезились, отчего их поминутно приходилось тереть руками. Мародер насухо обтерся полотенцем, которое у него практически тут же отобрали, выдав чистое белье, запаянное в полиэтиленовый пакет.

– Я себя таким чистым лет пятнадцать не чувствовал. А кормят тут тоже хорошо? – крикнул он одному из охранников, следивших за каждым его движением, разрывая обертку. Попытался вызвать хоть какую-то реакцию, которая могла бы пролить свет на его дальнейшую судьбу.