Впереди дорога выходила в степь, и Даша подумала, что здесь уже не опасно…

В этот момент ветровое стекло затрещало и покрылось густой сеткой трещин… И Даша увидела в центре сетки маленькие круглые отверстия. Со звоном рассыпалось боковое стекло, и дядя Слава уткнулся лицом в баранку… Полуторка вильнула раз, другой… Даша двумя руками ухватилась за баранку, стараясь удержать грузовик на дороге…

В кузове раздавались выстрелы – санитары вели огонь по невидимым для Даши целям…

Чтобы видеть дорогу, Даше пришлось склониться к рулевому колесу – только там оставался небольшой сектор, не покрытый паутиной трещин. Она всеми своими силами пыталась удержать руль.

И это спасло ей жизнь…

Новая автоматная или пулеметная очередь раскрошила ветровое стекло в пыль и сорвала с кабины верхний лист жестянки. Пули вырвали клочья ваты с сиденья точно в том месте, где пару секунд назад находилась голова девушки…

– Ну же, дядя Слава! Приди в себя! – закричала девушка. – Ну, пожалуйста!

Но шофер молчал, по-прежнему не поднимая головы. И только его нога в последнем усилии вдавившая педаль газа в пол, еще продолжала жить…

В заднее окошко просунулась голова Пашки.

– Дашка, останови машину, мы прорвались! – прокричал он.

– Как?! – закричала в отчаянии девушка. – Каким образом?!

– Убери ногу дядьки Славы с педали!

Даша с величайшим трудом столкнула своей ногой ногу шофера…

Грузовик сразу же замедлил ход…

– Толкни рычаг передач от себя, вперед, чтобы он свободно болтался вправо-влево! – сказал Пашка.

Рычаг скрипел, рычал, но оставался на месте…

– У меня сил не хватает, – чуть не плача, сказала Дарья.

– Ладно! – крикнул Пашка.

Он перебросил ногу и встал на подножку. Открыв дверцу, Пашка своим тощим задом потеснил Дарью и уселся рядом. Ему тоже не сразу удалось выключить передачу…

Полуторка остановилась…

Было очень тихо. Даже с переднего края не доносились звуки канонады.

– Равиль убит… – сказал Пашка упавшим голосом. – В голову. Две пули. А я тоже убил двух парашютистов. Честно! Что с шофером, Даш?

– Выпусти меня! – попросила Даша.

Ноги были будто ватными, и ей понадобилось время, чтобы почувствовать силу в ногах. Постояв, она обошла грузовик и встала у дверцы шофера. Вся она была прошита пулевыми отверстиями.

Дарья открыла дверцу, и на подножку тонким ручьем потекла кровь.

Словно завороженная смотрела девушка на этот ручей, не в силах отвести взгляд…

Тело шофера, не удерживаемое больше дверцей, стало медленно валиться на Дашу…

День был яркий, солнечный. Легкий морозец пощипывал уши, и Сауле опустила наушники кепи, застегнув пуговицы под подбородком. Она вышла на охоту, предполагая, что в такой денек русские наверняка вылезут из своих щелей и кто-то обязательно подставится под выстрел. Но вышло совсем иначе…

Советы выгнали в атаку три танка, видимо, отремонтированные на предприятиях Севастополя, а танкисты Хольта даже не пытались в этот день запустить замерзшие двигатели своих бронемашин. Танки русских вышли в поле, закручивая за собою снежные хвосты, за ними шла пехота. Никто не ожидал от русских танковой атаки – считалось, что у них нет больше танков, поэтому им удалось подойти на расстояние около ста пятидесяти метров до немецких окопов. Первый танк, резко дернувшись, остановился, и его башня начала со скрежетом поворачиваться, нацеливая пушку в направлении немецких линий обороны.

Сауле поняла, что русские танкисты, вероятно только ночью прибывшие на позиции, еще не определили точного места нахождения противника. Башня остановилась, и через несколько секунд приоткрылся люк.

Сауле была готова к стрельбе, и ее оптический прицел уже был направлен на крышку люка, приоткрытую всего-то на ширину двух ладоней. Оттуда осторожно высунулись окуляры бинокля. Прицел винтовки Сауле был выставлен на двести метров, и ей пришлось взять на пару сантиметров выше, чтобы пуля вошла танкисту в голову.

Несколько секунд Сауле колебалась – условия для стрельбы были не совсем удачные, а она прекрасно понимала, что от нее ждут только результативного выстрела.

– Чего ты ждешь?! – прошипел Сюткис. – Он сейчас выстрелит, и от нас с тобой останется только мокрое место!

– Брюно, какой же ты трус! – выдавила сквозь зубы Сауле. – Не всякий снаряд прилетит в тебя, пока ты отважен и верен сердцем. Но трус всегда дождется своего…

– Стреляй! – перебил ее Брюно. – Может, это командир танковой атаки, а ты медлишь!

Сауле подумала, что Брюно, наверно, прав, и бинокль может быть только в руках того, кто командует танковой атакой… И его смерть может решить исход боя.

Она сделала глубокий вдох, сконцентрировавшись только на выстреле, и ее палец начал плавно выбирать холостой ход спускового крючка. Раздался выстрел. Через оптический прицел Сауле увидела, как кровь брызнула на крышку люка, и он захлопнулся.

И тут же разгорелся бой. Но танки не двигались. Они лишь стреляли поверх немецких позиций, не причиняя им никакого вреда. Спустя несколько минут их моторы взревели, и три стальных коробки двинулись в обратном направлении. Предположение Сюткиса оказалось верным. Русская атака явно осталась без командования, и когда час спустя противник вновь попытался атаковать немецкие позиции, его встретили танки гауптмана Хольта, уже прогретые и готовые к битве.

Русские отошли, не приняв боя…

Гауптман Хольт пригласил снайперов в свой кабинет и торжественно вручил Сауле награду – кольцо СС «Мертвая голова».

– Ваш камрад – унтер-офицер Сауле Раудене сегодня в одиночку выиграла сражение! – сказал Хольт. – Одним выстрелом она похоронила наступательный порыв противника, заставив его прекратить танковые атаки. Хочу сказать, что из-за мороза три четверти наших танков не смогли запустить двигатели. И если бы не унтер-офицер Раудене, у нас наверняка были бы потери. И наш капеллан, ошеломленный горем, снова старался бы обеспечить смертельно раненным тот скромный комфорт, который был в его силах…

Сауле стояла, вытянувшись во весь рост, безмерно гордая и счастливая. Что кольцо? Серебряная безделушка, но она неоднократно видела, с каким благоговением смотрят молодые воины на обладателей этой награды. Кольцо «Мертвая голова» было овеяно ореолом таинственности и элитарности и, несомненно, служило источником гордости для эсэсовцев…

– Кольцо это, – продолжал гауптман Хольт, – учреждено Генрихом Гиммлером 10 апреля 1934 года, оно на астральном уровне связывает своего владельца с замком Вевельсбург, куда поступают на хранение такие же кольца членов СС, погибших в боях, как символ незримого присутствия павших товарищей по оружию. Поздравляю! И прошу за мной!