Для начала я решил позвонить в школу Карлье, выдав себя за родителя, заинтересовавшегося их брошюрой. Я спросил, есть ли возможность посетить институт. Секретарша ответила мне преувеличенно любезным тоном, что будет лучше, если я отправлю им школьные документы своего сына, для того чтобы в институте их смогли тщательно изучить и подумать о его возможном приеме в столь замечательное учебное заведение. В то же время ничто не мешает мне приехать и совершить первое знакомство с институтом. К моему большому удивлению, она предложила назначить встречу прямо на завтрашний день. Эта быстрота, по крайней мере, служила доказательством их действенности. Или признаком алчности…

– И куда мы таким образом продвинемся? – спросила Камилла, когда я позвонил ей.

– Не знаю. Но что-то мне не по себе от всей этой истории с институтом.

– Это как?

– Я думал, что речь идет об обычной женщине с ребенком, а тут вот вам, пожалуйста, – «вселенная одаренности»… Надо посмотреть, на что похожа эта школа. Вот единственное средство напасть на след Юлии и Александра. У меня такое впечатление, что сейчас мы намного ближе к цели, чем думаем.

10

На следующий день мы с Камиллой прибыли туда в назначенное время. По дороге продумали свою маленькую легенду: мы женаты, наш сын – Николя, шестиклассник – кажется, подходит под определение «одаренный». Чтобы избежать лишнего риска и не попасть в неловкую ситуацию, мы решили не менять имена, разве что Камилла будет «мадам Нимье».

Институт Карлье находился примерно в пятидесяти километрах от По, в стороне от городского шума. Учитывая его уединенное положение, большинство учащихся жили на территории института, что полностью соответствовало идее всесторонней заботы, которую провозглашал институт.

Школа была окружена обширным лесопарком, располагавшим к тишине и покою и, кроме того, необходимым для широкого диапазона спортивных занятий, предлагавшихся юным обитателям. Представившись на входе, мы снова сели в машину и направились по аллее, состоящей из двух рядов мощных платанов, чтобы оставить машину на стоянке для посетителей. Основные школьные здания выглядели так, словно стояли здесь уже лет двадцать, и в то же время ничто в их облике не казалось старомодным. Архитектор сумел объединить современную простоту очертаний с вневременным классическим стилем.

– Они здесь явно не помирают с тоски! – восхищенно заметила Камилла, не отрывая взгляда от гармоничного белого фасада, который, судя по всему, был перекрашен совсем недавно.

В приемной – помещении скромных размеров, но оформленном со вкусом – стены были буквально сверху донизу покрыты фотографиями, рассказывающими об институте. Виды зданий и садов, занятия и спортивные соревнования перемежались многочисленными портретами Жан-Шарля Карлье.

Мы подождали несколько минут, а затем женщина в голубом английском костюме пригласила нас в кабинет. Это оказалась секретарша, в обязанности которой входило показывать гостям самое главное в учебном заведении и предоставлять им информацию, которую те пожелают узнать. Мы с Камиллой постарались произвести хорошее впечатление и вызвать доверие к своей новоиспеченной паре.

– В каком классе Николя? – спросила нас секретарша.

– В шестом, – ответила Камилла хорошо поставленным голосом.

– Сколько ему лет?

– Десять. Он перепрыгнул через один класс в начальной школе.

– Вижу. Его школьные документы у вас с собой?

– Нет, сейчас мы хотели бы всего лишь составить первое впечатление о школе. На самом деле мы еще очень сомневаемся относительно того, что ему лучше подойдет…

– Я прекрасно понимаю вашу нерешительность, такова доля родителей одаренных детей. Но мне хотелось бы знать, что побудило вас приехать к нам.

Меня скорее можно назвать тугодумом, и я никогда не блистал удачными ответами. К счастью, перед прибытием сюда мы повторили наши роли. Актриса из Камиллы получилась гораздо лучше, чем из меня, и несколько ее реплик показались мне убедительными.

– Честно говоря, мы просто не знаем, что делать с Николя, он становится все капризнее и капризнее. В школе ему скучно, и не скрою, что у него проблемы с хорошим поведением в классе. Месяц назад мы дали ему пройти тест на ай-кью, который дал результат больше ста тридцати. Но это никаким образом не решило проблему: мы не знали, надо ли ему оставаться в своей школе. И вот несколько дней назад решили поискать для него более подходящее учебное заведение…

– Это самая распространенная реакция, – заметила секретарша. – Нет ничего постыдного в том, чтобы опережать других детей, демонстрируя признаки одаренности.

– Раньше с Николя не было никаких трудностей, – снова заговорила Камилла. – Он не очень общителен, но его школьные оценки всегда были превосходными. Однако год назад они снизились: Николя отказывается делать домашние задания…

– Вот такие перемены в ребенке и озадачивают многих родителей, которые приезжают к нам. Главная причина школьных неудач у одаренных детей кроется прежде всего в отсутствии нужной методики. У этих детей складывается ложное впечатление, что они могут всего достичь, приложив минимум усилий. А когда у них что-то не получается, думают, что достигли своего предела. Одаренный ребенок привык моментально решать все задачи, он не может прочувствовать сам мыслительный процесс, который привел его к тому или иному решению. Но с каждым новым классом школьная программа становится все сложнее, и теперь одной интуиции недостаточно…

Рассуждения бывшей учительницы Александра, послужившие основой для нашего придуманного Николя, казалось, прекрасно соответствовали доводам, которые выдвигала женщина в голубом костюме, которая теперь была целиком и полностью при исполнении.

– В результате у одаренных детей, остающихся вне подходящей им образовательной структуры, начинают развиваться отрицательные стороны личности. Одно из самых распространенных последствий отсутствия должной гибкости – СДВГ.

– Э… СДВГ? – переспросил я непонимающим тоном.

– Извините, я позволила себе перейти на профессиональный жаргон, который сама часто критикую. СДВГ – аббревиатура от «синдром дефицита внимания и гиперактивности». Вызывающее поведение, которое они демонстрируют по отношению к учителям и родителям, а также скука являются частью каждодневных проблем таких детей. Они имеют склонность закрываться в своем мире. И тогда многие родители решают прибегнуть к психотропным средствам, что становится еще одной трагедией.

– Объясните, чем ваша школа может помочь Николя, – подхватил я.

– В чем дети индиго, несомненно, нуждаются, так это в специально адаптированном курсе обучения.

– Дети индиго? – откликнулась в свою очередь Камилла.

А я-то полагал, что она не любит жаргон!

– Это термин, изобретенный Нэнси Энн Тэпп, американским хромотерапевтом. Так она называла одаренных детей. Их особенно отличал цвет индиго, который она видела в их ауре, что означало личность с теми индивидуальными чертами характера, которые наше общество безуспешно пытается укротить.