– Именно.

– Значит, есть что-то пострашнее нас. И я так думаю, что он был в курсе того, что происходит. Свидетелем чего-то. И таким же свидетелем был местный, которого порезали. Сань, медаль – фигня. Я посмотрел – она через одного у них. Вакуленко мог с любого снять и положить в карман. Предъявят – и я предъявлю…

– Ты заговорил о событии, – напомнил генерал.

– А вы еще не поняли? – Жулин надул из жвачки шар и тот лопнул.

Это звук заставил всех напрячься.

– Нас же подставили.

Такое заявление требовало дополнительных разъяснений, и прапорщик улыбнулся:

– Нас сюда заманили. Это же ясно. Вот дом свободный. Отдыхайте. Генерал знает, где этот дом, он здесь уже отдыхал. А раз так, нужно отсюда выходить, и побыстрее. И лучше всего в том направлении, где столпились люди майора Вакуленко. Чего он меньше всего ожидает, так это появления нас, злобных, у себя в тылу.

– Он прав, – подтвердил Стольников.

Генерал возражать не стал. Коротко кивнул бойцам, и те поднялись. Проверили патроны в патронниках – есть ли, встряхнули на себе снаряжение.

Из дома выходили молча, по одному. До места дислокации взводов Вакуленко добирались короткими перебежками. И вот, наконец, забор. Он был составлен из щитов – рам с набитыми на них досками. Рамы крепились одна к другой посредством перемычек, закрепленных на вкопанных столбах.

– Высокий, зараза, – с досадой процедил Мамаев.

– Что, в армии не служил, что ли? – невозмутимо пробурчал Ключников, проламывая ногой щит. – Та же полоса препятствий.

Но на полосе препятствий щит не два с половиной метра. И разбегаются к нему по земле, а не по подземелью высотой в полтора метра.

Обход строения занял около двадцати минут. Это было предусмотрено общим временем. Они приблизились к стене.

Более мощный Ключников подсел, и Стольников встал ему на плечи. Выпрямившись, он понял, что в таком положении сможет прострелять каждый сантиметр двора дома, где расположился штаб Вакуленко.

Где охрана?..

Перебросив ногу, он протянул Ключникову руку. Тот встал на плечо Жулина и тоже без труда оказался на заборе. Пока Саша спускался, на забор поднялся сначала генерал, потом… Потом он уже не видел кто. Главное, теперь он уже был уверен, что группа подберется к дому незамеченной. Обратного пути уже нет. Но Стольников его и не искал. Если с наружной стороны стены была земля, то с внутренней – асфальт. Десяток быстрых шагов, и разведчики по одному перебежали к стене дома. Стольников стоял первым, все внимание было приковано к нему.

– Как думаешь, нас уже просчитали? – На лбу генерала в свете окон опять блестели бисеринки пота. У каждого чувство ответственности и готовности на все проявляется по-разному. У Стольникова вот, например, сразу потеют ладони.

– Не знаю, – честно признался майор. – Во всяком случае, суеты не наблюдаю.

– Я и людей Вакуленко не наблюдаю, – нехотя возразил ему генерал. – Однако они здесь.

В глубине двора располагался гараж и какая-то пристройка, похожая на летнюю кухню. Вообще двор напоминал место, где жила не одна семья, а много людей. Здесь, по всей видимости, Вакуленко располагал своих людей каждый раз, когда прибывал в Южный Стан.

Из пристройки, вытирая руки тряпкой, вышел человек в форме грузинской армии. Он торопился к дому.

Взошел на крыльцо, открыл дверь…

«Теперь – пан или пропал», – подумал Стольников и вышел из-за угла. По странному тягучему звуку сзади он понял, что Жулин даже пытается изобразить раздирающую рот зевоту. Человек смотрел на них без тревоги. Майор подмигнул ему. Последний раз щелкнул ригель замка, и дверь распахнулась. Ситуация была такова, что перед ними могли оказаться как двое человек, так и вся гвардия Вакуленко. Но привратник был один. Спокойствие на его лице не успело перейти в подозрение. Хотя Стольников понимал, что люди Вакуленко в курсе происходящего. Но что тревожного? Известный всем Стольников пришел поговорить с командиром. Ничего странного. Движение Жулина оказалось быстрее реакции «грузина». Металлический торец дробовика поверг человека Вакуленко в уныние. Он отлетел к стене и скользнул по ней, как кусок масла по раскаленной сковороде. Выбежавшая из его ноздри струйка крови стала расползаться пятном на белой рубашке.

Стольников схватил второго за шею:

– Сколько человек в доме?

Он пытался мотать головой, из чего следовало, что он не понимает, о чем речь. Или просто пытался быть верным хозяину.

– Ладно. – Саше пришлось согласиться с логикой человечка. – Зададим вопрос по-другому.

Он с силой воткнул ему ствол «Гюрзы» в район ширинки.

– Человек, наверное, пятнадцать, – последовал молниеносный ответ.

– А где остальные?

– Остальные… остальные на постах.

– Молодец. – Стольников забросил его себе за спину. – Снотворное!

Сзади послышались короткий выдох Жулина, треск лба и стук костей о паркет.

Саша приоткрыл тяжелую дверь, и все вошли. Витая широкая лестница вела наверх. По всему выходило, что весь первый этаж занимала эта лестница и какая-то комната, похожая на столовую.

«Все правильно, – заключил Стольников. – Наверху у них оборудованы секторы обстрела и лежки. Первый этаж – так, подсобка…».

Ступени были сплошные, с тяжелыми перилами и балясинами, поэтому их можно было обнаружить только в том случае, если кому-то понадобится заглянуть в угол, под лестницу. Процент вероятности этого невелик, однако скоро люди Вакуленко очнутся, и поднимется такой крик, что «грузины» будут заглядывать не только под лестницы, но и друг другу в рот.

Пути было три. Дверь в неизвестность – налево, дверь в неизвестность другого вида – направо, и дорога наверх по витой лестнице.

Не успели они выбраться из-под лестницы, как из двери слева вышел в коридор огромный сержант. Если только Стольников правильно понимал в знаках различия на этой форме здесь, в Другой Чечне. Тот самый, что въехал в поселок на первом «ЗИЛе», на подножке кабины. Он молниеносно дернул руку к кобуре. Теперь жалел, видимо, что вышел без М-16.

Из-за спины майора раздался выстрел. Из ствола трофейного дробовика Жулина вылетел сноп пламени.

Выстрел был настолько громким, что у Стольникова на мгновение заложило уши. Сержант, отбрасывая в сторону «кольт», отлетел к стене и скончался, еще не успев скатиться на пол. В его груди зияла дыра размером с чайное блюдце.

– Чем у тебя патроны набиты?! – Стольников уже бежал наверх.

– Картечью, полагаю! – Прапорщик поспевал за ним. За спиной его раздавался грохот ботинок группы.

Сейчас начнется большой переполох в маленьком Южном Стане – Стольников это понимал! Сзади уже хлопали двери, но лестница, свитая в спираль, не давала возможности внутреннему контингенту ни увидеть группу, ни тем более стрелять по разведчикам.