— Я хочу, чтобы ты осталась здесь как моя жена.

Он наблюдал, как она опускается в кресло.

— Это безумие! — Она истерично хохотнула. — Нас с тобой связывает только Маттио.

— Разве этого недостаточно? — Самуэле повел плечами, и его взгляд скользнул по ее лицу, задержавшись на пухлых губах. — На самом деле это неправда. Нас тянет друг к другу, разве нет? Такое влечение — редкость, дорогая, а исключительный секс — еще большая редкость. — Два года наслаждения Майей наверняка компенсируют ему временную потерю свободы.

Майя тяжело дышала, когда он замолчал, и помотала головой, пытаясь освободиться от чар его хрипловатого голоса и эротических образов.

— Да, у нас есть Маттио, — просто и холодно произнес он. — И мальчик заслуживает самого лучшего. Ты будешь ему лучшей матерью, и ты его кровная родственница, а это важно. — Он помолчал, прикрыв глаза.

— Я знаю, он твой единственный наследник…

— Он наследник Агости, — прервал ее Самуэле. — И на нем лежит ответственность. Но он не ребенок Криштиано.

Майя побледнела, и ее сердце забилось чаще.

— Что ты сказал? — прошептала она, не сводя глаз с его лица.

— В отличие от тебя у меня нет кровного родства с Маттио, — отрезал он, сдерживая эмоции.

— Поэтому Виолетта шантажирует тебя?

Он повел плечами:

— Это ее козырная карта.

— Как давно ты знаешь?

— Криштиано признался мне перед смертью, когда попросил позаботиться о Маттио.

— Твой брат знал, что ребенок не от него? — Она с трудом соображала, что происходит.

— Виолетта не могла этого скрыть — даты не совпадали. Криштиано сказал мне, что находился за границей, когда был зачат Маттио. Если бы мой брат выжил, он стал бы отцом ребенка, и больше ничего имело бы для него значения.

Интересно, поступил бы Самуэле так же, оказавшись на месте своего брата? Этим вопросом он задавался много раз. Но он не узнает ответа, не столкнувшись с подобной ситуацией.

— Маттио — Агости, он мой наследник, и я сделаю все возможное, чтобы сдержать обещание, данное брату.

— Кто еще знает об этом? — спросила она.

— Только ты.

Его откровенность и доверие многое меняли.

Самуэле посмотрел ей в лицо:

— Я прошу два года твоей жизни. Ты будешь еще достаточно молодой, чтобы выйти замуж и создать собственную семью, — заметил он, чувствуя странную боль в груди при мысли о том, как Майя нянчится с детьми от другого мужчины. — Конечно, мы сможем продлить наш брак при взаимном согласии, а огромная сумма, которую ты получишь после развода, позволит тебе вести такую жизнь, к которой ты привыкла.

— Плевать мне на деньги! — огрызнулась Майя. Она хотела любви, а он предлагал ей бездушный брак.

Он наблюдал, как она снова закрыла лицо руками, и ему стало совестно.

— У нас нет ничего общего. Ты только посмотри на это место, — сказала она, широко разводя руками, чтобы охватить комнату и все, что было за ее пределами.

— Мы оба любим Маттио.

Его слова задели ее за живое. Любовь. Она любит и Маттио, и Самуэле. Но не все мечты сбываются. Не лучше ли наслаждаться тем, что предлагает судьба?

Увидев, что она задумалась, Самуэле вытащил из кармана маленькую коробочку, внутри которой была старая и потрепанная бархатная подкладка.

— Это кольцо моей бабушки, которое она получила от своей русской бабушки по происхождению. Я выкупил его совсем недавно. А также я выкупил и другие аналогичные предметы, принадлежавшие русской царской семье. — Он мысленно представлял изумрудное ожерелье в потрясающей эмалевой оправе на красивой груди Майи.

Тихонько вздохнув, она прижала руку ко рту, посматривая то на кольцо, то на Самуэле. Даже он понимал, что квадратный изумруд в окружении сверкающих бриллиантов, оправленный в широкое золотое кольцо с выгравированным узором в виде завитков, был потрясающе красивым.

Она покачала головой.

— Люди часто женятся ради ребенка, — настаивал он. — Пусть ребенок не наш, но разве это важно? Принцип тот же — благополучие беспомощного малыша.

Майя смотрела на него снизу вверх, наслаждаясь каждой чертой его лица. Она любила Маттио и знала, что ее сердце разорвется, если она уедет от него. В ее душе так много любви, так почему бы не подарить ее мальчику? Самуэле прав в одном: Маттио нужно защищать.

Он надел кольцо на ее дрожащий палец, оно идеально подошло ей по размеру.

— У меня одно условие. Я не считаю, что верность в браке — нечто нереальное. — Она могла многое вынести, но измены Самуэле окончательно сокрушили бы ее.

Помолчав, он медленно сказал:

— Думаю, я приму твое условие.

Она тут же начала стягивать кольцо с пальца.

— Что ты делаешь? — резко спросил он.

— Снимаю кольцо. Я не могу носить на пальце целое состояние. Мы подождем, пока не будет официально объявлено о нашей помолвке. И потом, я должна предупредить свою семью. О боже, моя семья! — Она мысленно простонала.

— Считай, что мы официально помолвлены, поэтому нет причин чего-то ждать. Через две недели пройдет официальное открытие галереи «Вилла Агости» во Флоренции, поэтому ты сыграешь свою первую официальную роль в качестве моей невесты как хозяйка дома.

— Вообще-то, я не люблю быть в центре внимания, Самуэле. Я предпочитаю торчать за кулисами, передвигать реквизит и тому подобное. Я думаю, что просто буду заниматься ребенком.

— Ты сделаешь все, что должна делать моя невеста, — упрямо заявил он.

У нее свело живот, когда Самуэле обхватил ладонями ее лицо.

— Что ты делаешь? — задала она глупый вопрос, отлично зная, что будет дальше.

Долгий и настойчивый поцелуй Самуэле окончательно лишил ее желания сопротивляться.

— Я официально объявляю тебя своей невестой, — хрипло произнес он, приподнял Майю и усадил ее на стол, а потом легонько толкнул, чтобы она легла на спину.

Она наблюдала полузакрытыми глазами, как он снимает галстук и швыряет его через комнату.

— А если кто-нибудь войдет? — продолжала она слабо сопротивляться.

— Если ты вообще заметишь, как сюда кто-то войдет, я очень обижусь, дорогая.

Она задышала чаще:

— Ты такой самоуверенный.

Он хищно улыбнулся и уперся руками в деревянный стол по обе стороны от ее лица.

— Но самоуверенность тебе к лицу. — Она тихонько захныкала, когда его обжигающие губы скользнули вверх по ее шее.

Майя улыбнулась и тихо рассмеялась, запустив пальцы в темные волосы мужчины, чья голова лежала у нее на груди. Они были в постели, которую делили вот уже две недели.