Лю достал сотовый, начал писать сообщение. Храмской кружил вокруг него, изнывая от нетерпения, попытался отобрать сотовый, чтобы ускорить процесс, но потом отстал, увидев, что Лю написал всего лишь несколько слов на английском и уже отправил.

– Когда она ответит, я вам позвоню, – пообещал старик, засовывая сотовый в карман.

– Погоди, а может, она сейчас позвонит, – схватил его за рукав Храмской. У него стояла такая надежда в глазах, что Лю даже стало жаль его разочаровывать.

– Нет, она не позвонит, у нас договоренность: выждать час, а потом звонить, – извиняющимся тоном произнес Лю.

– А давай я пива куплю, посидим, подождем, – предложил Храмской, хлопнув по-свойски старика по плечу.

– Я не пью, – скривился Лю, но настойчивый Виктор Борисович не ушел. Он остался на складе вместе с ним ожидать звонка.

Сначала Храмской сидел на старом драном кресле в углу дежурки и пытался смотреть телевизор, потом вскочил и стал нервно расхаживать по комнате, едва ли не каждые пять минут переспрашивая Лю, почему его человек не звонит. Лю в ответ только пожимал плечами. Он действительно не знал этого. Шли часы, солнце клонилось к закату, а звонка все не было. Храмской матерился, снова метался из угла в угол. Около одиннадцати все-таки не выдержал и, не стесняясь в выражениях, раскритиковал нерасторопность осведомителя, а затем сказал, что поедет домой. Лю облегченно вздохнул.

* * *

Цзянь Бо прохладно относился к древним традициям своей страны, так как большую часть жизни провел за границей, занимаясь всем, что приносило доход. Человеческая жизнь для него ничего не стоила. Он никому не доверял и считал, что уважения достойны лишь сильные, которые жестко правят слабыми. Он не доверял даже собственному брату. Женщины для него были низшими существами, служащими для удовлетворения его потребностей. Свободное от разбоев, вымогательств и грабежей время Цзянь Бо проводил в компании проституток, оглушенный наркотиками и алкоголем. Когда дела шли неважно, он обычно посылал всех, уединялся в своих шикарных апартаментах, чтобы покурить опия и забыть обо всех проблемах. Курение опия – это единственная китайская традиция, которую он уважал. Ему было даже не лень изучить литературу по этой теме. Первые сведения о свойствах опия встречались еще в книге рецептов «Средние страны», появившейся в 973 году. Именно с тех пор китайцы стали разводить мак. Его народ позаимствовал у мусульман способ «варить» мак и из полученного опия делать «хлебцы», но «хлебцы» не получили такого широкого признания, как курение опиума.

У Цзянь Бо в коллекции было двенадцать трубок, каждая из которых являлась настоящим произведением искусства. Одни были богато украшены драгоценными камнями и сделаны из слоновой кости, другие – из ценных пород дерева с отделкой из золота и серебра. Была трубка из чистого золота. Однако самым ценным приобретением в своей коллекции Цзянь Бо считал набор опиумных аксессуаров из серебра. Эксперт заверил его, что набору не менее тысячи лет. Коммунисты в Китае запрещали курить опий, поэтому эта процедура становилась для Цзянь Бо вдвойне приятной.

Молоденькая девушка, доставшаяся ему за долги, прислуживала хозяину у дивана. Цзянь Бо полулежал с трубкой в руках, с полузакрытыми глазами, а она вязальной спицей доставала по капле черную вязкую массу из нефритовой коробки, что стояла на небольшом столике рядом с диваном вместе с остальными курительными принадлежностями, и вкладывала хозяину в трубку. Цзянь Бо медленно, как в полусне, подносил трубку к стоявшей возле него лампе и, глубоко затягиваясь, вдыхал дым. Ритуал повторялся многократно. Девушка наполняла трубку раз за разом в абсолютном молчании. Цзянь Бо вдыхал дым и прислушивался к своим ощущениям. Сначала, как обычно, притуплялись зрение и слух. Мысли ползли в голове все медленнее и медленнее, как тяжелые слепые улитки. Наступал момент, когда они полностью исчезали из сознания и голова становилась чистой и ясной, словно у новорожденного. В этот момент не было ни желаний, ни тревог, ни волнений. Окружающий мир терял свою значимость. Даже собственное «я» исчезало. Оставалась только пустота и удовольствие от того, что тебе ничего не надо.

Цзянь Бо полагал, что так, должно быть, чувствует себя человек в момент смерти. Это чувство было столь притягательно, что он не заметил, как стал рабом наркотика. Яд разъедал его нервную систему, что приводило к диким вспышкам гнева и неадекватному поведению в те моменты, когда он не курил несколько дней. Обычно его никто не тревожил во время ритуала, но на этот раз в незапертую дверь гурьбой ввалились его парни. Рыжий вертлявый Чжао Вэнь по прозвищу Красный Кулак руководил боевиками. Облаченный в кожаный пиджак и джинсы, высокий, широкоплечий китаец с мрачным лицом – Ма Яньхун – отвечал за торговые операции и переправку товаров через границу. Юркий маленький пятидесятилетний Цю Юешоу руководил заготовками леса. Чан Шен, мускулистый малый, считался его правой рукой. Все были чрезвычайно взволнованы. Вслед за ними в комнату втиснулись его личные телохранители – близнецы Ту.

«Жалкие глупцы», – равнодушно подумал Цзянь Бо, глядя на их лица без тени волнения.

Цю Юешоу быстро тараторил что-то про срыв поставок леса. На лице Чан Шена хозяин заметил следы побоев. Лишь спустя минут двадцать до блаженно улыбавшегося Цзянь Бо стало доходить, что их компаньон из корпорации, похоже, не получит обещанный лес, потому что новый комендант конфисковал технику. Он почему-то отпустил Чан Шена, не оформив никаких бумаг, и отогнал технику на одну из застав. Ему продолжали что-то втолковывать, но Цзянь Бо не слушал. Спокойно и плавно он вытащил из-под подушки пистолет, навел его на Чан Шена и нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел, заставивший всех на секунду окаменеть. Во лбу у Чан Шена образовалась дыра. Закатив глаза, он рухнул на спину, разбросав в стороны руки и ноги.

– Зачем? – изумился вслух Цю Юешоу. – Мы могли бы…

Следующая пуля досталась ему. Служанка в ужасе взвизгнула, вжимаясь в угол между диваном и стеной. Чжао Вэнь отшатнулся от фонтана крови, ударившего в его сторону, и налетел на столик с курительными принадлежностями. Послышался глухой стук упавшего тела. На пол полетели курительные трубки и коробка с опием. Чжао Вэнь видел, что пистолет повернулся в его сторону, и понимал, что не успеет выхватить свой раньше. Даже одурманенный наркотиками, Цзянь Бо не растерял навыков профессионального убийцы. Бледный как смерть Ма Яньхун медленно попятился к двери, но натолкнулся на близнецов Ту. По их лицам было понятно, что из комнаты они его не выпустят без приказа хозяина, который явно окончательно свихнулся.

– Я не хочу больше слышать плохих новостей, – сухим шелестящим шепотом произнес Цзянь Бо, целясь в Чжао Вэня. Тот, с ужасом глядя в мутные глаза босса, никак не мог понять, чего тот хочет – спустить курок или все-таки напугать его. Цзянь Бо и сам не мог этого понять. Его мысли напоминали вязкое желе. Единственное, чего он хотел, – это остаться в одиночестве и поспать. Почувствовав его замешательство, Чжао Вэнь торопливо затараторил:

– Мы решим проблему с пограничниками! Сегодня же решим! Я лично займусь.