ведь были в Данваэнноне такие племена, которые и вовсе не признавали над собой централизованной власти, а может, даже и не догадывались, что земли давно уже объединились. Какова будет их роль в текущих событиях?

Говорить о делах на пиру было не принято – темы для бесед выбирались намеренно нейтральными, вроде охоты, урожаев, музыки и последних творений известных бардов. Иарит умело поддерживала беседу, иногда ловила на себе заинтересованный взгляд Карлака – стоило ей отвернуться, как тёмные бусины глаз, похожих на глаза ворона, буравили её. А потом друид улыбался чему-то, невпопад вставляя на ломаном обще-эльфийском какой-нибудь комментарий про то, что у них-то принята совсем другая музыка, а столичную поэзию он так и не понял, хотя разменял не первый век. Иногда он вдруг начинал пропевать какой-нибудь кусочек мелодии, внезапно сносно – хоть что-то эльфийское в нём определённо было. Впрочем, фэйри-предки были очень разными, и некоторые из существ с фейского плана бытия могли поспорить с иными демонами – причём с хайту.

Иарит невольно улыбнулась этой мысли, в очередной раз подумав о том, как много сходств всё-таки было между могучими народами континента. Не меньше, чем различий. Наблюдая за тем, как неожиданно доброжелательно Саэлвэ говорил с Карлаком, рэмеи подумала об отверженном культе Сатеха. Тёмных друидов могли бояться, могли ненавидеть, а всё-таки прибегали тайком к их услугам – к магии крови… даже к магии смерти. Разве не так же поступали иные рэмейские вельможные роды в прошлом, уже в отношении имперских запретных искусств? А может быть – учитывая последние события – и в настоящем.

Меж тем подошла новая смена блюд – подали сладкое выдержанное вино, которое готовили особым способом: дожидались первых заморозков и давили ягоды, уже покрывшиеся тонкой корочкой льда. За одну небольшую бутыль этого вина в Таур-Дуат платили чистым золотом по весу – уж Иарит-то, не понаслышке знавшая о делах торговли, в таких вещах разбиралась.

Под вино на больших серебряных подносах вынесли настоящее произведение искусства королевских поваров: белоснежных лебедей из сладкого теста и воздушного крема. Да, эльфы умели удивлять и восхищать с размахом.

Ллаэрвин подала знак невидимым музыкантам. Перестроились мелодии арф и флейт, добавились южные переливы и ритмичный бой тамтамов – музыка неуловимо перетекла из эльфийской во вполне узнаваемую, рэмейскую. Иарит почтительно склонила голову, оценив гостеприимство. Вскоре придёт время для официальной благодарности.

Карлак захлопал в ритм тамтама, нахваливая музыку южных союзников – так он и сказал, «союзников», и неспроста подчеркнул это слово. Проследив за тем, как слуга положил королеве кусочек белоснежного крыла, друид вдруг вскочил со своего места и откусил лебедю голову. Сидевшие за столом застыли от неожиданности. Иарит прикрыла ладонью рот, скрыв неуместную улыбку, заметив, что то же сделал и Кирдаллан рядом с ней. Иссилан спокойно откинулся в своём кресле, покровительственно посмотрел на друида:

– Вы убедились, друг мой, что эта красота не отравлена? Впрочем, Вашему желудку позавидует любой бывалый воин. Вы употребляете в пищу всё, что растёт и ползает.

– Все дары матушки Данвейн следует чтить, – усмехнулся Карлак, садясь на своё место, облизываясь, как довольный кот. – Я уже придумал множество способов, что здесь можно испортить. Но да, с лебедями полный порядок.

Ллаэрвин милостиво улыбнулась и приступила к угощению, давая понять, что вопрос исчерпан. Иарит в свой черёд попробовала кусочек, который поднёс ей предупредительный слуга. И снова болотник посмотрел на неё, ощерил свои странные зубы в подобии покровительственной улыбки.

А когда с угощением было покончено, и наступил подобающий момент, рэмеи встала, подняла чашу с вином:

– Мы благодарим Ваше Величество за оказанную нам честь, за щедрость и гостеприимство, за великую радость быть здесь! Да хранит Рогатый Охотник Пресветлую, и да дарует ей Мать Данвейн великую мудрость и долгие годы благополучного правления!

Хор голосов присутствующих подхватил её пожелание, и все пригубили вина. А потом Иарит отставила чашу и возвестила:

– О хранительница земель Данваэннона до самых дальних его пределов, позвольте и нам порадовать Вас. Ибо Владыка мой, да будет он вечно жив, здоров и благополучен, печётся о радости и покое Вашего сердца.

– Честь и радость для меня, принимать послов Владыки Обеих Земель, – мягко проговорила королева и кивнула стражам у дверей.

Иарит вышла из-за стола, и члены её свиты – те, кому было позволено присутствовать сегодня на пиру – покинули свои места рядом с придворными, приблизились к ней. Посол подала знак своим воинам, оставшимся за порогом. Под восхищённые вздохи присутствующих рэмеи внесли в центр зала щедрые дары Императора – большой резной сундук, полный золота, шкуры экзотических невиданных в Данваэнноне животных, изысканные специи, которыми славились южные сепаты Империи, кость и полудрагоценные камни. Ничто не было утеряно в путешествии – Иарит окинула бдительным взглядом дары, одобренные Хатепером лично. Ни одного случайного символа – язык дипломатии был тонкой вязью знаков.

– Владыка Таур-Дуат велик и щедр, и богатством своим он делится со своими верными союзниками! – торжественно закончила Иарит.

– Благодарность моя Владыке глубока и искренна, – королева чуть склонила голову, принимая дары.

Внимание Иарит вдруг привлёк один небольшой ларец, которого совершенно точно не было, когда подарки для королевы грузили на корабль. Посол чуть нахмурилась.

– Позвольте, госпожа, разве это не предмет рэмейского погребального культа? – с любопытством осведомился Таэнеран Сильри, указав на шкатулку. – Как нам это понимать?

– Не вижу ничего плохого в таком подарке, – мягко возразил Иссилан Саэлвэ – вот ведь неожиданность. – Народ Таур-Дуат чтит своего Бога Мёртвых, и предметы из культа Стража Порога считаются добрым пожеланием для души в её дальнейшем странствии. Ну а к этому странствию рэмеи готовятся всю свою жизнь.

– Да, это так – такой дар не может носить оскорбительный характер, – сухо согласилась посол, глядя на ларец.

Тонкая иероглифическая резьба, инкрустации из кости и эбенового дерева… Ларец, похоже, был вырезан из драгоценной южной акации, а изображены на нём были чёрные псы Ануи с изумрудными глазами.

– Но при всём уважении, – добавила рэмеи, – это мы с собой не привозили. Я лично следила за сборами и погрузкой даров на ладью. А мой Владыка, да будет он вечно жив, здоров и благополучен, не желал передать ничего, связанного со смертью и путешествиями души.

Иарит учтиво поклонилась королеве, украдкой поймав её взгляд. Но Пресветлая не выдала себя ни единым словом, ни единым жестом – точно и не было тайной встречи вчера.

– Но разве это не рэмейская работа? Прекрасный образец великого искусства ваших мастеров, – заметил Таэнеран.

– Да, работа рэмейская, – признала посол, беря запертую шкатулку в