— Какого демона ты таскаешь с собой эту взрывную дрянь? — рыкнула в его сторону Пэт. Злость на время усмиряла страх, но и без этого были причины сердиться. Ладно, алхимик не виноват, что его накрыло «милостью» Эллой. Но не будь у него в кармане той маленькой бомбы, проделки Шутника ограничились бы чем-нибудь безобидным.

— Не начинай снова, — вздохнул Тиролл. — Не люблю спорить с женщинами. Давай я буду во всем виноват, ты немного позлишься, а потом быстро простишь меня, и будем выбираться отсюда?

— Хороший план. — Пэт через силу выдавила улыбку.

— Мир?

— Мир.

— Обнимемся?

Ойкнуть, когда он быстро притянул ее к себе, зафиксировал, одной рукой прижав к своей груди, а второй вправил вывернутый сустав, она действительно не успела, но, услышав тот самый хруст, закричала — не столько от боли, сколько от ужаса. А когда на голову ей ничего не обрушилось, расплакалась.

— Тиш-тиш-тиш-ш-ш… — Шершавые пальцы стирали слезы с ее щек. — Сейчас будет легче. Я и правда не целитель, прости. Знаю одно обезболивающее заклинание, но на других не пробовал, только на себе… Попробую… Вот так лучше?

— Да, — солгала Пэт, шмыгнув носом. Она догадывалась, о каком заклинании речь, такие действительно цепляются обычно на себя и действуют недолго. Сейчас почувствовала только легкий холодок, ничуть не унявший боли.

— Перевязать все равно нужно. У меня бинты в сумке… Подождешь минутку?

Он осторожно отцепил ее от себя. Встал, пошатываясь, и пошел к сумкам, брошенным по прибытии у входа и теперь засыпанным пылью и камнями. Пэт отстраненно подумала, как хорошо, что она не взяла с собой камеру…

Вернувшись к ней со своим мешком, Тиролл достал бинты. Предусмотрительный. Патрисия тоже брала в дорогу средства первой помощи, но бинтов из ее запасов хватило бы лишь на то, чтобы перетянуть порезанную ладонь. Тех же, что взял алхимик, оказалось достаточно, чтобы зафиксировать ее плечо и руку, наложив повязку прямо поверх рубашки. Поврежденный сустав, ограниченный в движениях, причинял меньше боли, но Пэт продолжала трястись и глотать слезы.

— Больно?

Помотала головой.

— Страшно?

Безумно.

Пещера больше не казалась просторной. Свет от кристаллов не заменял солнечного. Стены давили, а потолок должен был вот-вот обрушиться… Сейчас… Или через минуту…

— Мы выберемся. Своды устойчивые, с них даже камешек не откололся, только коридор разнесло. Даже если он полностью обвалился, расчистить его не так уж сложно.

— Кто? — Пэт всхлипнула. — Кто будет его расчищать? Мы? Или те стулом не добитые охраннички? Пока они… мы тут… нас тут…

— Завалит? Как Дэвида?

Она закусила губу, чтобы не завыть.

— Это твой муж? — Алхимик уселся рядом. Подал платок. — Он погиб в горах?

— Нет, он… в школе… Высшая школа Найтлопа, мы оба там учились, и нас… нас пригласили на открытие нового корпуса…

— Пять лет назад, в сентябре? — задумчиво уточнил Тиролл.

Она кивнула.

— Помню тот случай. Читал в газетах.

— В газетах? — Пэт с раздражением скрипнула зубами и мстительно высморкалась в платок.

Видела она те газеты! На одно соболезнование — десяток откровенно радостных заметок. Надо же — обошлось! Могло же быть хуже. Намного хуже. Погибли бы десятки или сотни, а так — всего двое. Счастье-то!

А те двое — никто?

А Бекка?..

— Она тоже была там? — спросил алхимик, и Пэт поняла, что говорила вслух, но останавливаться уже не желала. Боль, не стихающая с годами, искала выхода и заглушала ту, что вгрызалась в ключицу. Даже желтоглазый страх мерк рядом с нею.

Конечно, Бекка была там.

Они все были. Их с Дэвидом, как и других добившихся успехов в науке выпускников, каждый год приглашали на церемонию посвящения новых студентов. В тот год посвящение совместили с открытием нового учебного корпуса. Дэвид надел выходной костюм, Пэт — новое кремовое платье, а Бекку нарядила в голубое и повязала пышные банты. Погода стояла чудесная, и после официальных мероприятий они собирались погулять…

— Мы пришли раньше. Людей почти не было. Дэвид увидел знакомого — Алекса Квина. Тот позвал посмотреть новый корпус…

Они с Алексом закончили учебу в один год, но на разных факультетах. Дэвид был зельеваром, целителем, специализировавшимся на изготовлении снадобий. А Алекс — малефиком, практиковал темные защиты. Позже сказали, что, если бы не Алекс, разрушения были бы масштабнее, а жертв больше. Он успел выставить какой-то хитрый щит, который не остановил взрыв, но погасил мощь заряда.

Дэвид не умел ставить таких защит. Все, что он смог сделать, — закрыть собой дочь. Бекке стало скучно рядом с матерью и незнакомыми дамами, подошедшими поздороваться, и она убежала к отцу. Она всегда сбегала к нему, если была такая возможность. Он носил ее на руках, сажал на плечи, смешил. У них были свои секреты, в том числе и от Пэт, и, пока она сидела над книгами, муж и дочь нередко уходили куда-то вдвоем. В тот день она тоже подумала, что они ушли вместе…

С тех пор она боится взрывов. И каменных завалов, пусть в тот день не она оказалась под ними. Она осталась снаружи, а Дэвид и Бекка — внутри развалившегося как карточный домик здания. Мертвый отец закрывал живую дочь, а та не понимала или не верила и пыталась разбудить его… Пэт казалось, что она никогда не слышала и никогда не услышит ничего страшнее, чем крики дочери, доносившиеся из-под завалов. Но она ошибалась. Самое страшное, что она слышала, — тишина, последовавшая за этими криками…

— Серьезных травм не было, но связки она сорвала. Больше месяца не могла говорить… Потом — не хотела. Сейчас уже лучше, намного… Но мне кажется, она просто разучилась пользоваться голосом, а я не могу научить ее. Не умею так, как Дэвид…

— Научишься. — Тиролл протянул ей чистый платок. Сколько их у него, интересно? — А может быть, это и не нужно. Общаетесь же вы как-то? И с доком она поладила без слов. Слова часто лгут.

— Тоже мне умник. — Пэт высморкалась и в этот платок. — Давно хотела узнать, сколько тебе, такому умному, лет?

— Тридцать. Будет.

— Значит, сейчас двадцать девять?

— Двадцать восемь, — улыбнулся он. — Но тридцать в любом случае будет.

Будто повторил так, что они обязательно выберутся.

Непростая пещера. Храм. Говоря с Патрисией, Тэйт внимательно рассматривал стены и высокие своды. Использовал заклинание, которое освоил специально для работы в горах, чтобы определять прочность и структуру породы, и убедился в своих догадках. Ни трещинки. Ни малейшего скола. Если бы взрыв произошел внутри, он, возможно, убил бы все живое, но и горшочков на алтарях не пошатнул бы.

Значит, обвала можно не опасаться. Это — хорошо.