Аполлонов был уязвлен и бросил в мою сторону:

— Ты его выбрала? Алена, а я думал, ты его ненавидишь и задницей считаешь, а сама тайно была влюблена… А мне чего голову морочила?

— Я не морочила, Лёнечка, ты мне действительно очень нравился, пока…

— Пока ты не предпочла Страхова мне. Ну конечно, кто я, всего лишь помощник, а он — перспективный ученый, руководитель, — видно, Аполлонову слова давались с трудом.

— Не в этом дело, скажу сейчас банальщину, но сердцу не прикажешь.

— А мне, что прикажешь делать, — Лёня почти перешел на крик, — я влюбился, а теперь считай и друга потерял и любимую.

Я перевела взгляд на Диану, ее лицо было не просто грустным, она плакала. И удивилась Страхову:

— Дианочка, ну не плач, я не хотел тебе давать ложную надежду, — он сделал шаг в ее сторону.

— Не смей даже прикасаться к моей сестре, — Аполлонов встал перед девушкой, — я знать тебя не желаю, и как только закончу практику, ноги моей не будет на кафедре.

— Лёнь, не горячись, — Иван остановился, — я сам такого не ожидал, но есть вещи, которые не поддаются логическому объяснению…

— Иди на хер, Страхов, и Алену свою забирай! — Леня повернулся к Диане, — он и ногтя твоего не стоит, не реви.

И они просто ушли. А чего я хотела? Драки? Да нет, это больно, но нужно. Как на одном дыхании сорвать пластырь.

Мы сели в машину:

— Ваня, мы мучаем других людей, — меня даже начало подташнивать.

— Аленушка, ну, а как иначе, мы никому ничего не обещали и лучше они сейчас узнают, чем дальше будет затягиваться этот узел. Я меньше всего хотел причинить боль этим людям.

— Расскажи-ка мне, братец Иванушка, что и когда у тебя там с Дианой не встало?

— Это дела давно минувших дней… И кстати именно ты была причиной моей временной импотенции. Домой?

— Куда домой? — еле вымолвила я.

— Ко мне, вернее, к нам домой.

— Я же просила неделю…

— Тогда поедем, ты обсушишься, и я отвезу тебя к родителям, раз ты обещала.

Через полчаса мы уже были у Страхова, я быстро подсушила утюгом свое платье и почувствовала резкое недомогание. Лицо горело!

— Да ты горишь, — Иван коснулся губами моего лба, — сейчас поищу термометр.

— Это все ты накаркал, — мне стало дурно.

— А ты слишком халатно относишься к своему здоровью! Ну не, ёбин бобин, 39,7! Бросай все и марш в постель, никуда не едешь, пока я не буду уверен, что ты полностью здорова. А я лекарства поищу!

Иван

Сейчас многим захочется меня удушить, но я же говорил! И нет, не накаркал. Просто вот как чувствовал, что добром это не закончится. А когда увидел цифры на градуснике — еще раз убедился в своей чуйке. Эх, Аленка, иммунитет надо укреплять. Ну ничего, скоро за тебя возьмусь!

Порылся в аптечке — хорош доктор, пару таблеток шипучего аспирина, бинт, йод и глазные капли. Нужно в аптеку! Налил в миску немного не слишком холодной воды, достал маленькое полотенчико и пошел к ней.

Картина, которую увидел, поразила до глубины души: Алена лежала с закрытыми глазами со сложенными на груди руками, в черной футболке, и, казалось, не дышала.

— Эй, — меня аж подкинуло, — ты чего?

Она приоткрыла один глаз и хитро улыбнулась (Фу, камень с души):

— Приготовилась к твоему осмотру, и приняла такую позу, чтобы тебе было комфортнее.

— Ну ты дурная…

— Только ты как диагноз будешь ставить? Надеюсь без вскрытия?

— Корина, вот ты своими шуточками плоскими мне черепушку и вскрываешь. Что смеёшься хорошо — значит не все потеряно.

— Вот странно, что тебя ничего вот не берет…

— А ты хотела, чтобы мы синхронно слегли? Тебе иммунитет укреплять просто необходимо, а то за твоими гульками...

— Не брюзжи, голова болит, что это ты в мисочке принес? Попить?

— Попить я сейчас принесу, ты ж не кошечка, а это для компресса. За лекарствами метнусь, а то оказалось — шаром покати. Я просто ими не пользуюсь, как правило.

Я смочил ткань и положил Аленке на лоб.

— Тебе придётся сделать огромный запас медикаментов, если хочешь, чтобы я жила тут. Как хорошо же! — она положила руку на влажный компресс.

— Наслаждайся, — принес ей липовый чай, — не пей только сразу, пусть немного остынет, вон, лучше воду возьми, — и я протянул ей бутылку с водой.

Она жадно отхлебнула прямо из бутылки, игнорируя принесенный мною стакан.

Я быстро смотался в ближайшую аптеку и вернулся с пакетом разных лекарств. Да, фарминдустрия развивается… В последний раз в аптеке был лет в 10: заходили с мамой за аскорбинкой. А тут такое разнообразие. И все такое «вкусное»…

— Ну как ты? Сейчас пустим в ход тяжелую артиллерию, — я достал таблетки.

— Вань, я тут глупость сделала, — она виновато на меня посмотрела, пока я менял ее компресс.

— Так лучше сразу скажи! Что? Чистосердечное признание смягчит наказание, — специально нахмурил брови.

— Позвонила маме, и теперь они хотят меня забрать.

— Ален, тебе ж не 5 лет, как забрать? — я удивился.

— А так, она распсиховалась, и родители уже едут, будут меня дома лечить.

— Приплыли! А ты сама-то чего хочешь, Аленушка — со мной остаться или домой?

— Я больная, я не знаю.

— Ты взрослая женщина! — я даже голос повысил, — ладно, разберемся! Давай, температуру мерять.

Я прилег рядом, вставил градусник ей под мышку, и обнял, чтобы зафиксировать его.

— Страхов, ну что ж ты делаешь-то? У меня сейчас температура подскочит от твоих объятий!

— Лежи смирно!

Мне тоже было нелегко находиться с любимой женщиной в одной постели и бездействовать, но данная мною клятва Гиппократа и здравый смысл, подсказывали мне, что сейчас это будет лишним.

— О, 37,5, ну уже легче! Теперь тебе б поспать бы! — я поцеловал ее еще горячие личико, — моя болезная, как же мне тебя отпустить?

И увидел в ее глазах слезы.

— А ну, не реви, а то температура поднимется снова, ты чего удумала, это же не на всю жизнь, а на неделю, еще сама от меня сбежать захочешь, ты же знаешь, какой я противный.

Вот сказал, а у самого ком в горле. Потом, когда она уедет, погорюю, а пока наслажусь каждой секундой в ее компании.

Быстро вытер слезы с ее лица:

— Ты, Аленушка, не трать свои силы на нервы, — погладил ее по плечику, — тебе они нужны, чтобы быстрее выздороветь. Мы никуда не денемся друг от друга. Ты ж не денешься?