Фэй нежно взяла меня за руку, когда мы вышли из полицейского участка. Уйма репортеров ждала снаружи, и отцу пришлось с силой прокладывать путь через толпу, чтобы мы смогли добраться до арендованной машины. К счастью, он догадался взять авто с затемненными стеклами, и я смог спокойно выдохнуть, когда мы оказались внутри.

По дороге в отель мы не разговаривали, что вполне меня устраивало. Фэй не отпускала мою руку, и я был благодарен ей за поддержку, за беспрекословную преданность. Мама нас зарегистрировала, и я был взбешен, когда выяснилось, что она забронировала нам с Фэй отдельные номера. Прежде чем я успел возразить, Фэй взяла все в свои руки.

– Я останусь с Каем, так что можешь вернуть ключ и получить деньги обратно.

– Дорогая… – начала было мама, но Фэй остановила ее одним из своих особых убийственных взглядов.

– Не собираюсь оставлять его. Точка. – Она упрямо протягивала маме ключ.

Я впервые встретился взглядом с отцом, искры гордости светились в них. Мама недовольно нахмурилась.

– Ради бога, Александра, – сказал отец, даже не пытаясь скрыть презрение в голосе, – оставь их в покое. Они нужны друг другу.

Мать забрала ключ у Фэй, не говоря ни слова, и вернулась к стойке регистрации. Кэл остался ее ждать. Отец направился к лифту вместе с нами, и на верхний этаж поднимались в неловком молчании. Фэй и я первыми дошли до двери своего номера.

– Кайлер, – голос отца звучал встревоженно, – мне очень нужно поговорить с тобой.

Я прислонился лбом к стене, зажмурившись. Не то чтобы мне хотелось отгородиться от него. Ему было так же больно, как и мне, но в этом-то и заключалась проблема. Я с трудом мог справиться со своей болью, какого ж черта должен был разбираться еще и с его?

– Пожалуйста, сын. Мне необходимо, чтобы ты меня выслушал.

Его голос звучал глухо, и я принял решение. Долгое время во мне таилось зло из-за того, что он не смог защитить меня в тот единственный раз, когда мне действительно было нужно. Годами я предпочитал принимать сторону мамы в спорах, исключительно чтобы наказать его. Затевал ссоры, зная, что они нервируют его, и получал удовольствие от этого. Последние несколько месяцев еще сильнее распалили мою злобу: его интрижка с Кортни, действия в ситуации с Кентом, тайный сговор с мамой по сокрытию правды о Кэйвене и Кэйдене, нездоровые откровения об отношениях с сестрой – все подливало масла в огонь. Я наслаждался, видя его агонию.

Но сейчас никакого удовольствия не было.

Я бы не пожелал подобного даже злейшему врагу.

Впервые вся моя ярость была направлена на мать, и я глубоко сочувствовал отцу.

Мне было необходимо поговорить так же, как и ему.

Подняв голову, я ответил:

– Хорошо.

Выражение явного облегчения на лице отца заставило меня ощутить всю тяжесть вины за то, что сбежал, ни на йоту не посчитавшись с его чувствами. Фэй открыла дверь в номер и быстро закинула туда наши сумки.

– Я собиралась разведать обстановку в отеле. Так что оставлю вас поболтать наедине.

– Тебе не обязательно уходить.

– Так будет лучше. Напиши мне, как освободишься, и я вернусь. – Она обняла меня, и мои руки автоматически обвили ее талию. Мне нравилось, когда Фэй была так близко.

– Откройся ему, – шепнула она мне на ухо. – Расскажи, что ты чувствуешь. Поверь, тебе полегчает.

Я заключил ее лицо в ладони и коротко поцеловал.

– Люблю тебя. – Мне было наплевать, что отец слышит. – Спасибо, что поддерживаешь меня.

– И я люблю тебя. – Фэй вся светилась. Проходя мимо, она чмокнула отца в щеку, пожав ему руку.

Повисла тишина, когда за ней закрылась дверь. Я беспокойно шаркал ногами, смотря куда угодно, только не на него.

– Я рад, что она рядом с тобой.

– Я тоже.

– Может, выпьем кофе?

Я поднял глаза.

– Хм, пожалуй.

Пока отец добывал нам кофе, я устроился за маленьким круглым стеклянным столом. Рассеянно разглядывал номер. Он был не таким роскошным, как тот, что мы снимали в прошлом отеле, но достаточно просторный и тоже с симпатичным балконом. Вполне хватит для нашего вынужденного пребывания здесь.

Отец протянул мне чашку, и я с благодарностью взял ее.

– Спасибо.

Он занял место напротив, обхватив свою чашку обеими руками, и пристально взглянул на меня. Я уставился на него в ответ, видя те же боль и замешательство в его глазах.

– Как ты справляешься? – спросил наконец он.

Я пожал плечами.

– Мы с твоей матерью наделали много ошибок, знаю, да и сам я не святой, но это… – Он поднес руку ко рту, и я испугался, когда из его глаз полились слезы. – Это тяжелейшее предательство. Не могу поверить, что Алекс лгала мне столько лет. Сейчас я понимаю, почему она так настаивала хранить в тайне информацию от Кэйдена и Кэйвена. Она знала, что рано или поздно все выяснится, и делала все возможное, чтобы избежать правды.

– И ты даже не подозревал? – Я нерешительно сделал глоток кофе.

Он энергично покачал головой.

– Нет. Никогда. Ты очень похож на меня, Кай, я привык думать, что наши отношения были напряженными из-за нашей похожести. И… это уничтожило меня.

– Как ты думаешь, каково было мне? – Я отставил кофе, не в состоянии сделать глоток, потому что слезы душили меня.

Тишина снова окутала нас. Я так много хотел сказать, но не мог выдавить ни слова. Я не очень-то силен в вопросах чувств и эмоций.

Он со вздохом откинулся на стуле.

– Я расстроен, потому что это превратило в насмешку мои воспоминания, мой брак и все, что, как мне казалось, я знал. Но это не ранило бы меня так больно вот сюда, – отец ударил рукой по месту на груди, где располагается сердце, – если бы я так сильно не любил тебя.

Его глаза наполнились слезами, и я изо всех сил старался сохранить остатки хладнокровия.

У меня в планах не было снова рыдать.

Особенно рядом с ним или матерью.

– Все это ничего не меняет, и ты навсегда останешься для меня сыном. Тот ужасный человек сыграл свою роль в твоем появлении, но ему никогда не заменить меня.

В груди все сжалось. Слова повисли в воздухе, и страдальческое выражение лица Джеймса открыло его ранимую сторону, с которой я никогда не был знаком. Я помнил, как он обезумел, когда узнал, что мать Фэй погибла, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как отец выглядел сейчас.

– Прости меня, – выпалил я, и он нахмурился. – За то, что сбежал, не поговорив с тобой. И за бесконечные ссоры все эти годы. Теперь это выглядит таким бессмысленным.