– Как так?

– Как будто ты можешь заглянуть прямо в меня. Во все скрытые уголки, и я вся как на ладони перед тобой, но не боюсь, потому что вижу в твоих глазах понимание и любовь. Твои глаза… О боже, Кай! Они темные, и в них словно тлеют угольки, ты пожираешь меня этим глубоким взглядом. Это заводит.

Ее взгляд остекленел, и она хрипло вздохнула, снова распаляя мое желание.

– Но это больше, чем просто вожделение. Это предопределение. Я вижу твою глубокую привязанность и чувство, будто тебе все время меня мало.

– Я действительно привязан и мне действительно мало. – Я покрывал ее шею поцелуями, и мое тело снова охватило возбуждение.

Она обхватила рукой мой затылок, заставляя посмотреть ей в глаза.

– Мне нравится быть с тобой здесь и сейчас, но я беспокоюсь о тебе.

Я провел большим пальцем по ее лбу, разглаживая залегшую там морщинку.

– Не буду врать, меня тоже гложет тревога. Но я не убивал его, и мне остается надеяться, что этого достаточно. К тому же, возможно, ты была права насчет девчонки. Возможно, это она. – Я откинулся на подушку рядом с Фэй, сплетая наши руки.

– Черт возьми! Подозреваемых должно быть море! Такой человек, как он, должен бы иметь целую кучу врагов. Да и не похоже, чтобы я был единственным ребенком, которого он нагулял.

Фэй села, вытянувшись в струнку. Ее волосы волнами спадали на обнаженные плечи.

– Что ты имеешь в виду?

– Он упомянул, что ему наплевать на всех его детей. У меня сложилось впечатление, что он имел в виду не только меня, Кэйдена и Кэйвена.

Она закусила нижнюю губу, и первобытный рык вырвался из моего горла. У меня снова встал, и я был готов ко второму заходу. Фэй окинула меня затуманенным взором, и на ее лице появилась чувственная улыбка. Все разговоры сошли на нет, когда она оседлала меня и не спеша, сантиметр за сантиметром, погрузила мой член в себя.

* * *

Громкий стук в дверь разбудил нас следующим утром.

– Какого черта? – спросила Фэй сонным голосом. Я сгреб с пола джинсы и, надевая их на ходу, пересек комнату. Последний раз, когда мы были в отеле и раздался стук в дверь, это были копы. Я надеялся, что это не повторение ситуации. Посмотрел в глазок, и широкая ухмылка расползлась по моему лицу. Как только распахнулась дверь, братья без лишних слов ввалились в номер. Фэй взвизгнула, натянув одеяло до подбородка. Один за другим братья приветствовали меня, и я был тронут, что ради меня они проделали весь путь сюда. Брэд последним вошел в номер, и его взгляд замер на Фэй даже до того, как успел встретиться с моим. Впрочем, он придал своему лицу соответствующее выражение, когда повернулся ко мне, но не настолько быстро, чтобы скрыть явное недовольство или тоску. Вот и еще одно дело, в котором надо поставить точку. Но я решил отложить это на потом.

– Привет, приятель. – Брэд подал мне руку. – Рад видеть тебя.

– Взаимно.

– Но почему вы все здесь? – спросил я Кэйдена.

– Сегодня День благодарения. И несмотря на все то дерьмо, из которого нам надо выплыть, семья есть семья.

– И Кеннеди держатся вместе, – добавил Кэйвен.

– Хватит! – хрипло вскрикнула Фэй, и я бросился ей на помощь.

Кэл и Китон разместились на кровати по обе стороны от нее, дурачась, дергали одеяло и дразнили ее из-за очевидной наготы.

– Вон. Сейчас же, – скомандовал я. – Я, конечно, в восторге от вашего присутствия, но давайте вы уберетесь отсюда и дадите Фэй одеться. Встретимся внизу за завтраком? – предложил я. – Может, у тебя снова получится организовать нам вип-зал, Кэл?

Я выгнал их, и мы с Фэй отправились принимать совместный душ. Это, конечно, превратилось в очередное любовное действо, и не единожды.

Когда мы наконец явились в ресторан, братья одарили нас громкими аплодисментами вперемешку со свистом. Фэй спрятала лицо, уткнувшись мне в шею, а я рассмеялся. Как хорошо, что все они здесь! Это было то, что нужно, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.

Кэйд и Кэйв отвели меня в сторону после завтрака, рассказать, что все братья в курсе дел о моем настоящем отце. Очевидно, перед отъездом мать все рассказала. Хорошо, что мне не придется делать этого самому. Я поведал им все о моей встрече с Дагом в понедельник вечером. Кэйвен рассмеялся.

– Не могу поверить, что ты его отделал. Хотел бы я посмотреть на это!

– Не могу поверить, что ты его не отделал, – колко ответил я, зная склонность Кэйва попадать в неприятности.

– Я собирался, но он выставил нас из дома так стремительно, что у меня не было даже шанса. В конечном счете, кажется, он хотел поговорить с тобой. Почему?

Внутри у меня все сжалось, когда пришлось лгать.

– Кто знает? – пожал я плечами, опуская глаза, чтобы не врать братьям в лицо. Я хотел бы им все рассказать, но пока не был готов.

– Может, из-за увлечения мотокроссом он чувствовал, что ты ему ближе? – размышлял Кэйден.

– Ни слова больше, – поспешно прервал его я. – Ненавижу его.

И это было так. Моя привязанность к мотокроссу поблекла в последнее время. Не хотелось, чтобы меня что-то связывало с этим человеком. Хотя СМИ еще и не выяснили, что он был моим биологическим отцом, сосредоточившись вместо этого на убийстве и моем задержании в связи с ним, я знал, что скоро они доберутся до фактов. Прежде, чем приступят к неизбежным сравнениям. Внезапно слово «мотокросс» превратилось для меня в ругательство. И я не знал, как с этим быть.

Кэйден и Кэйвен хмуро посмотрели куда-то мне за спину, и волосы у меня на затылке встали дыбом. Я знал, что это она, еще до того, как увидел. Невозможно было избегать ее вечно.

– Кайлер, – сказала мама, появившись рядом со мной, – мне нужно поговорить с тобой. И ответ «нет» сегодня не принимается.

Мы находились в мамином номере, я сидел на одном из диванов напротив нее в ожидании.

Она сама хотела поговорить.

– Мне очень, очень жаль, Кайлер, – тихо сказала мама, нервно сцепляя и расцепляя руки на своих коленях. – Я не могу сказать ничего, что оправдало бы мое поведение или исправило ситуацию.

Этим она меня взбесила.

– Полагаю, что на этом все. – Я поднялся и пошел к двери. С каждым шагом гнев внутри нарастал.

– Стой, – решительно окликнула она. – Присядь. Я не закончила.

Я развернулся и пристально взглянул на нее.

– Зачем мне это? Будет только еще больше лжи. – Скрестив руки, я остался на месте.

Мама поднялась и подошла ко мне.

– Я заслужила это. Заслужила твой гнев и разочарование. Я обманывала тебя в кое-чем важном, у тебя есть право ненавидеть меня. Не виню тебя за это, ни в чем не виню. Это было непростительно. И остается непростительным. Я понимаю.