– Так почему ты так поступила, мам? Почему?

– Ты знаешь причину, Кайлер. Я выбрала лучшего отца для тебя. Мои намерения были благими, даже если путь, выбранный мной, таковым не был.

Злость во мне снова била ключом.

– Ты не имела права единолично решать такие вопросы! Ты не бог! – Я заметался по комнате, стараясь поставить себя на ее место, чтобы понять, почему она поступила именно так. – Ты настолько не доверяла Джеймсу, что решила, будто он уйдет от тебя? В этом дело?

– Отчасти. Я была неправа. Джеймс поддержал бы меня, но я не дала ему такой возможности. Я забеременела еще до того, как встретила его, и он не стал бы винить меня за это. Он принял Кэйдена и Кэйвена как родных, и я уверена, что к тебе он отнесся бы так же. – К ее глазам подступили слезы. – Хотела бы я вернуться назад, чтобы поступить иначе. Я бы хотела, чтобы он усыновил вас троих и вы с самого начала знали, что он – ваш приемный отец. Так мне следовало бы поступить, но я была слишком молода, наивна, слишком напугана, чтобы понять, что могу выбрать другой путь.

Она нежно взяла меня за руку.

– Скажи, что я могу сделать, как исправить наши отношения, и я сделаю это. – Одинокая слезинка скатилась по ее щеке. – Я люблю тебя, милый, и не хочу потерять.

Я утопал в стремительном водовороте мыслей. Не мог разобраться во всем этом дерьме.

– Откуда мне знать, как можно исправить их, если я даже не уверен, можно ли это сделать в принципе, мам. Возможно, я смог бы принять на веру эти слова, если бы не твоя ложь об этом несколько недель назад. Когда Фэй выяснила правду о Кэйдене и Кэйвене, тебе тогда же следовало рассказать, что он и мой отец тоже. Но ты этого не сделала. Более того, когда братья прямо спросили тебя, является ли он мне отцом, ты солгала. Солгала им в лицо.

Я сбросил ее руку и запустил руки в волосы.

– Ты просто продолжала плодить ложь. Вместо того чтобы посмотреть правде в глаза, вместо того чтобы признаться, ты продолжала делать только хуже. Как я могу уважать тебя, если ты ведешь себя таким образом? Вы должны быть нам примером в жизни, а вы оба, ты и отец, ведете себя отвратительно. Я не знаю, что происходит с вашим браком, не знаю, что там с Кортни, но вы оба вели себя абсолютно эгоистично. И не знаю, смогу ли простить вас за это.

Мама обхватила себя за плечи, и ее нижняя губа задрожала.

– На данном этапе, думаю, без вас мне будет лучше, потому что все мои проблемы идут от безответственности взрослых, не отвечающих за свои поступки. Я могу положиться только на своих братьев и Фэй. У них нет никаких скрытых мотивов.

– Кайлер. У нас с твоим отцом тоже нет никаких скрытых мотивов, кроме любви и заботы о вас с братьями. Мне нечего тебе возразить. Ты прав. Я долго думала о себе и своей жизни, сталкиваясь лицом к лицу с прошлыми и нынешними ошибками. И я изменюсь. – Она вызывающе вздернула подбородок. – Думаю, что еще не поздно все исправить, разве не так?

Я всплеснул руками, покачав головой.

– Не знаю, мама. Слишком рано говорить об этом. Мне нужно время. Я не могу мыслить ясно, пока так зол. Мне очень сложно найти для тебя место в своем сердце сейчас.

На ее лице отразилось неприкрытое горе, и мне было тяжело смотреть, зная, что именно мои слова были тому причиной. Но хватит с меня лжи. Хватит прятаться и притворяться. Если мы хотели изменений внутри нашей семьи, то нам следовало говорить друг с другом честно и открыто. Я не мог отвечать за поведение моих родителей или братьев, но зато мог отвечать за себя. Мне надоело прятаться за стеной, скрывая свои чувства в бессмысленных попытках защищать кого-то. Фэй была права на этот счет. Прежде всего я должен был защищать себя. Отец говорил о перезагрузке, и я собирался произвести ее в полной мере.

* * *

Через фирму, обслуживающую банкеты, мама организовала в своем номере праздничный обед в честь Дня благодарения, и это торжество было самым трезвым и сдержанным в истории семейных праздников Кеннеди. Мама и папа сидели на противоположных концах стола, не в силах скрыть неприязнь друг к другу. Кэйден и Кэйвен даже не смотрели на мать, а Китон был готов расплакаться в любой момент. Кент был мрачен и весь в себе – ничего нового, а Кеану, как обычно, держался отстраненно. Брэд украдкой поглядывал на Фэй, когда думал, что никто не видит, и я с каждой секундой все больше расстраивался из-за него. Только Кэл и Фэй вели себя нормально, поддерживая беседу, но она все равно оставалась напряженной и однообразной.

Когда звякнул звонок и в номер вошел мой адвокат, послышался коллективный вздох облегчения.

– Мне жаль вас прерывать, – произнес он.

Мама улыбнулась.

– Ничего страшного, Фицджеральд. И спасибо, что нашел время в своем загруженном дне, чтобы поделиться с нами новой информацией.

– У меня есть хорошие новости. – Он посмотрел прямо на меня. – Пока что вас сняли с крючка, и вы можете вернуться домой, но не покидайте страну.

– Значит ли это, что мой сын больше не подозреваемый? – спросил отец.

– К сожалению, нет. Он все еще под прицелом, но на данный момент у них нет достаточных оснований, чтобы задержать его или предъявить обвинения. На его руках не было следов пороха, и без оружия все, что у них есть, – это косвенные улики. Однако это не означает, что они окончательно исключили его из круга подозреваемых. Расследование будет продолжаться, и Кайлер должен быть готов вернуться для допроса, если понадобится.

Отец, поднявшись, положил салфетку на стол.

– Разумеется. И спасибо вам. – Они пожали друг другу руки.

– А что насчет той девушки? – спросила Фэй. – Она имеет отношение к делу?

– Не думаю. Похоже, что у нее есть алиби с момента, как она покинула владения мистера Гранта в тот вечер, и до утра. Это была не она.

Фэй вздохнула.

– А другие подозреваемые у них есть?

– Я полагаю, что они рассматривают несколько версий, – прозвучал туманный ответ, что не вызвало у меня радостных чувств. Равно как и перспектива возвращения домой. Сегодняшняя напряженность была невыносимой, и просто невозможно продолжать ее терпеть.

Мы без промедления собрались и доехали до аэропорта, где нас ожидал частный самолет отца. Он выпил много вина за обедом, поэтому домой нас доставил Майкл – резервный пилот. Мы только взлетели, как мама вложила мне в руку лист бумаги.

– Я собираюсь запустить этот пресс-релиз, как только мы приземлимся. Если тебя что-то смущает, то сейчас самое время сказать мне об этом.

Она вернулась на свое место, а мы с Фэй приступили к ознакомлению с официальным заявлением, которое мама собиралась сделать. У меня свело живот.

– Вау, – прошептала Фэй. – Она действительно собирается во всем признаться?

– Это просто минимизация ущерба, ни больше ни меньше. – Я не смог скрыть отвращения в голосе. В своем заявлении она подтверждала, что трое ее старших сыновей биологически были детьми Дугласа Гранта и что ее муж всегда об этом знал. Отец согласился с этой ложью, что неприятно меня удивило. Я расстегнул ремень безопасности и направился к нему.