меня они не отправят. Потому что в этом случае ничего от меня не узнают. А если придурки совсем отбитые, то в ад меня отправят при любом раскладе, независимо от того, скажу я им правду или не скажу. А потому решаю, что говорить ничего не буду. Не из геройства какого, а так тупо больше шансов остаться на этом плане.

Процент хаоса достиг двадцати процентов.

— Говори, маркировщик.

Все-таки они очень тупые. Как я смогу говорить с пережатым горлом. Двадцать два процента хаоса.

— Ослабь удавку, — сказал второй, — Он все расскажет.

Давление ослабло, хаос начал снижаться. Я почувствовал, что могу говорить. Но говорить не стал. Любые сказанные мною слова их только бесят, лучше помолчу.

— Не хочет, — констатировал воспер и снова усилил давление.

Хаос дошел до двадцати трех процентов.

— Что с ним делать? — спросил один, — Если говорить не хочет.

— Отправь его в ад. Черти разговорят.

Ну что ж. По крайней мере я верно оценил обстановку. Если бы все рассказал, они бы и подавно меня в ад отправили.

В следующий миг давление удавки резко ослабло, а кровосос свалился с моей спины. Я рефлекторно перекатился на бок, поджав колени к животу, и увидел Лулу, которая жарила восперов какими-то искрами. Мы тут все недобоги, а потому даже такие недофаерболы в драке существенный аргумент.

Во всяком случае восперам этот аргумент показался достаточно убедительным. Они бросились бежать с подгорающими штанами. Их дракон попытался вступиться за хозяев, но получил от Лулы той же искрой в глаз. Обиженно взревевший уродец побежал догонять группу авангарда, громко ломая придорожные кусты.

— Марк, держись. И панике не поддавайся.

А я что, я лежу себе спокойно и никой «ипанике» не поддаюсь. Хаос потихоньку снижается, я на эти циферки фактически медитирую. По краю прошелся фактически. Когда он опустился до однозначного показателя, попробовал подняться на ноги. Лула бросилась мне помогать.

— Ты как здесь оказалась?

— Следила. Вообще-то это моя работа.

— Я думал, с работы ты уволилась.

— Тогда призвание.

— То есть ты богиня шпионажа?

— Вроде того. Марк, извини, что сразу не помогла.

— О как.

— Я хотела убедиться, что ты им ничего не скажешь.

— О кей. Теперь ты знаешь, что я классный парень. Готов был провалиться в ад, но тебя не выдать.

— Я не настолько глупа, — возмутилась Лула, — Я хотела убедиться, что у тебя есть внутренний стержень. Он у тебя есть.

— Спасибо, Лула. Как бы то ни было, ты меня спасла.

Я доковылял до морды Гора, извалянной в придорожной грязи.

— Старик, ты как?

— Да что со мной сделается, — попытался бодриться Гор, — Щасссс… полчасика полежу и буду как новый… мне бы обраточки двадцаточку.

— Ладно, попробуем что-то придумать. Пункт приёма отработки в пяти минутах.

До пункта я не дошел. Один из ветхих драконов, явно летевших на стоянку, начал снижение.

— Лула, — обращаюсь к богине, — Либо дуй в кусты продолжать шпионить, либо прячься в кабину.

Лула прошмыгнула в кабину, и я не стану утверждать, что очень этому обрадовался. В глубине души предпочёл бы, чтобы она исчезла в закате. Слишком много от нее головняков, хотя меня она спасла, это тоже надо признать.

Один из работяг вышел из приземлившегося грузовика.

— Марк, что случилось?

Слава бежит впереди меня. Как звать этого парня я не знаю, а он меня знает.

— Небольшая авария. Дракон пострадал.

— Желтой маны ему надо, — авторитетно сказал работяга, — За ночь поправится. Я помогу его отбуксировать до стоянки. Бар поможет.

— Он же не на колёсах, как ты его «отбуксируешь»?

Оказалось все несложно. Работник подогнал своего дракона вплотную к Гору. И тот подсунул шею под шею, и фактически затащил старика себе на спину. Семьсот метров до стоянки мы таким пешим полуволоком преодолели.

Старичка сгрузили на пятачке за баром. Этот пятачок по словам работяги что-то вроде драконьего медпункта. Даже характерный значок нарисован: крылатый змей, обнимающий чашу. Бар самолично вышел, чтобы осмотреть пострадавшего.

— Могло быть и хуже. Шкура у твоего дедуна крепкая, — он оттянул Гору верхнюю губу и вставил между клыков раструб заправочного пистолета, — Полкуба желтой маны и все будет хорошо.

— Бар, — я забеспокоился, — В него зеленая залита. Не смешается?

— Нет, Марк. Арбузик заливать в него не стоит, а желтая в чистом виде имеет другие частоты. Не смешается.

— Спасибо, Бар, сколько с меня?

— С пострадавших денег не берем, — рассердился Бар, но видимо вспомнил, что я новичок и смягчился, — Кинешь потом, сколько сможешь, в кассу взаимопомощи.

— Хорошо. А отработки в него можно залить? В качестве анестезии.

— А вот этого не надо. Жёлтая мана сама по себе хорошая анестезия. Поверь, твоему старичку понравится.

— Мне уже нравится, — промямлил Гор заплетающимся языком.

Видимо желтая мана в сравнении с отработкой, как приличный коньяк в сравнении с дешевым бодяжным пойлом. Старикан даже зенки змеиные закатил от удовольствия. Пусть покайфует, заслужил.

Когда все разошлись, я зашел в кабину. Лула сидела в водительском кресле, закинув ноги на панель, с интересом рассматривая происходящее на стоянке.

— Даже не верится, что в городе богов возможны такие отношения, — поделилась она.

— Какие отношения?

— Один притащил твоего дракона и денег не взял. Другой закачал дорогую желтую ману, и тоже не взял ни кворка, еще отругал тебя, когда ты про деньги заговорил.

— Это вполне естественно. По одиночке без взаимопомощи простые трудяги выжить не могут.

— Марк, мне бы тоже помощь не помешала. Я силы потратила на магию, когда