Теперь на фантомов в частном порядке охотился Книжный Дозор. Они восприняли это как ответственность, ведь многие фантомы книгами и порождались.

– Чего же вы все-таки от меня хотите… детки? – спросил Дреер. – Помогать вам охотиться на привидений?

– Вовсе нет, – ответил Зак. – Пан Янош защищал нас от Инквизиции. Он же был главным библиотекарем.

– Иной четвертого уровня, и ни разу не был пойман за руку… Любопытно… – словно про себя произнес Дреер.

– В магии книг нас трудно поймать. Особенно с вашей магией эмоций, а не мыслей, – улыбнулся рассказчик. – Кстати, это мы и подсказали Чапеку секрет его «зеркал».

– Итак, прикрывать вас от Инквизиции. Еще что?

– Пан Янош собирал сведения о разных древних и опасных книгах. Если он успевал, то сообщал нам, – вместо вожака начала объяснять девочка. – У нас надежнее, чем в Инквизиции.

– Это почему?

– Во-первых, никто не найдет. Ни люди, ни Иные.

– Это уж точно, – согласился Дреер. – А во-вторых?

– Инквизиция может их применить. Для разных своих целей. Хотя бы во имя Договора.

Разбираются в политической ситуации, хмыкнул про себя Дмитрий. А вслух проговорил другое:

– То есть я буду «библиотечной крысой» в чужой разведке? Как Чапек?

– Но вы же никому не сделаете плохо! – сказала девочка.

– Знаете, всем, кого вербуют… куда бы то ни было… всегда так говорят.

– Мы никому плохо не делаем!

– А Валантен, которого лишили всех сил?

– Он преступник.

– Преступников судит Трибунал. – Словесник поймал себя на том, что опять говорит тоном строгого учителя.

– Если поймает, – вставил пухлый резонер.

– Валантена можно было бы и подвести под Трибунал. Но ваши двое основателей заигрались. Романтики!

– Если бы его судил ваш Трибунал, – возразил Зак, – может, он бы так не отделался.

Тут он прав, снова отметил про себя Дмитрий. Трибунал Инквизиции – это политика, а не правосудие. Впрочем, справедливость придумали Светлые. А Инквизиция обязана блюсти равновесие.

И насчет неподкупности… Инквизитора Эдгара девять лет назад купили. Не за деньги, разумеется, и не за Силу. За возможность вернуть жену. Чапека тоже купили. За возможность поднять уровень.

А за что можно купить наставника Дреера?

Но дело даже совсем не в этом…

– Валантен, может, и легко отделался. А сегодня на моих глазах человек едва пулю себе в лоб не пустил. Как Иной он, конечно, не подарок. Но он всего лишь делал свою работу. Он не знал, кто вы такие, и думал, что за вами стоят взрослые. Хотя он был не так далек от истины…

– Это Стефан. – Зак глянул в сторону паренька, которого преследовал Дмитрий. – Ты же сказал, все получилось?

– «Мировая скорбь», – ответил Стефан.

– Мировая… что? – переспросил Дреер.

– Скорбь, – повторил мальчик. – Заклинание такое. Вы его не знаете. Оно через мысли действует на эмоции. Стоит подумать о неприятном, хотя бы маленькую мысль допустить, и наваливается такая тоска, что руки сами опускаются.

– У него рука скорее поднялась, – заметил Дреер.

И подумал, что против Темного это, пожалуй, беспроигрышный вариант. Неприятных мыслей у Стригаля было пруд пруди.

– Я не знал, что на него так подействует, – с ноткой вины признался Стефан. – Думать было некогда.

– От этой «скорби» можно вылечить?

– Можно, – сказал вместо Стефана Зак. – Мы покажем.

– Если я соглашусь?

– А вы согласитесь?

Все, кто сидел на книгах или в прорехах на стеллажах, все, кто висел над полом, оседлав летающие фолианты, с напряженным интересом ждали ответа.

И ответ пришел как-то сам собой.

– Я не библиотекарь, – сказал Дмитрий. – И не сыщик. И не Инквизитор даже, так получилось. Я… наставник Дреер. – Впервые он произнес это словосочетание вслух. – Я не могу без школы.

Нечто внутри, не доступное ни Сумраку, ни здешней библиореальности, подтвердило: это правда. А ведь словеснику так нравились пражские книгохранилища. Где он себе противоречил?

– В общем, что хотите со мной делайте, – вздохнул Дмитрий. – Не буду я вторым Чапеком. И первого с вас хватит.

– Янош слишком старый, – ответил Зак. – Потому мы и стали искать преемника. Чапек сам вас нашел.

– Я все сказал. – Дреер хлопнул себя по коленям. Он даже забыл на время, что одна рука – железная, и правому колену досталось куда больше, чем левому. – Могу, конечно, пообещать не выдавать вас Инквизиторам в обмен на средство против «мировой скорби». Но вы мне вряд ли поверите.

– Мы поверим, – ответила девочка. – Только пан Янош рассказывал о том, как у вас допрашивают. Они вам как будто всю душу наизнанку вывернут.

Щедро делился информацией, подумал Дмитрий.

– У меня тоже есть средство. Есть у меня кое-какие запасы. – Он поднял вверх искусственную руку-артефакт. Лепорелло, создавая ее для хозяина, вставил туда пару накопителей, просто на черный день. – Проведу сам себе реморализацию. Тогда, если глубоко залезут в память и это вам как-то повредит, я просто развоплощусь. Буду ли в сознании, нет ли, Свет не позволит с самим собой договориться.

Нечто внутри опять подтвердило – он не врет ни книжным дозорным, ни себе.

– Вы не хотите стать одним из нас, но не боитесь умереть? – Девочка рядом явно удивилась.

– Понимаете, я уже там был, – вздохнул Дреер. – Там не сахар… – Он чуть было не сказал: «…Но жить можно!» и все же произнес другое: – …Но там имеет смысл, как ты ушел. Вернее, каким ты ушел. Со спокойной совестью или нет. И лучше я уйду туда просто как человек, чем как ваш… агент.

Тут же он подумал, что в своем пафосе забыл: уйти в Сумрак человеком вообще невозможно. Только Иным. Впрочем, это уже игра словами. Иные придумали свою внечеловеческую этику, но так и не смогли придумать внечеловеческую мораль.

– Мы не можем вам позволить, – покачала головой девочка.

Дмитрий лишь пожал плечами.

– Мы никому не делаем плохо. – Девочка поймала укоризненный взгляд словесника и поправила себя: – Если он не заслуживает. А вы не заслужили.

– Даже если вы не хотите нам помогать, – произнес Зак. – Все равно – пройдите ритуал.

– Какой еще ритуал?

– Обмен Судьбой.

Вкратце дело обстояло так. Секрет, почему никто за столько лет не схватил за руку пройдоху Чапека, заключался в том, что ему передали магию Книжного Дозора напрямую. Ни Ночной, ни Дневной таким искусством не обладали. Более того, стандартная магия Сумрака просто не позволяла такого делать в силу своей эмоциональной природы. А вот книжные дозорные могли себе позволить. Они создали ритуал Обмена Судьбы – но название дали не точное, как все эпитеты и метафоры. Участники не столько дарили друг другу свое будущее, сколько менялись сознаниями. Личность и характер оставались на месте, разные там знания, умения и навыки, приобретенные с годами, никуда не девались, но приобретался чужой жизненный опыт в полном объеме.