Единственное, что сумел понять Дреер, кроме отсутствия явно выраженного цветового оттенка ауры, свойственного всем неопределившимся Иным, – уровень обладателя этого сияния был явно выше, чем его собственный. Что родной седьмой, что искусственно повышенный четвертый.

– Не могу, – спокойно признал Стригаль.

– Я тоже, – так же спокойно сказал Кармадон. – Никто пока не смог.

– Вне категорий?

– Нет. Будущего Великого я сумел бы опознать, да и не только я. У него как будто вовсе нет потенциала. Он никто. И может то, чего никто не может.

– Это как-то связано с его… болезнью?

– Не установлено. За всю мою жизнь я такого не встречал. Высшие, бывало, меняли сторону. Несколько раз в истории. Ты помнишь, кто был первым.

– Мерлин… – вырвалось у Дмитрия.

Стригаль покосился на него, а Дункель даже не удостоил взглядом. Девять лет назад в этой же самой допросной комнате Дреер рассказывал ему и еще нескольким Великим Инквизиторам, имен которых даже не знал, о своей встрече с Мерлином. Стригаль не присутствовал. Вряд ли он вообще знал подробности того дела.

– А вот сменить цвет другому – такого не делал никто и никогда, – произнес Кармадон. – Только этот слабоумный без инициации.

– Он еще и не говорит? – Стригаль указал на досье.

– Пока не сказал ни слова.

– Как его удалось… поймать?

– Сам позволил. Патрульные успели вызвать помощь. К ним сразу же выехала штурмовая бригада и нашла обоих в полувменяемом состоянии. Мальчик стоял рядом. В бригаде было три ведьмы, они им и занялись. Сначала даже не поняли, что случилось. Ведьмам он позволил отвести себя в машину и доставить в лазарет. Потом, когда разобрались, пригласили уже психиатра. Еще допросили тех двоих, которые обнаружили дьяволенка. Он стоял на обрыве, они испугались, что свалится, начали орать и резко его хватать. Он, видимо, и отреагировал… Может, испугался. Эти душевнобольные такого не любят. А ведьмы сразу проявили нежность, женщины как-никак…

– Где сейчас мальчик?

– Мы временно поместили его в особый интернат. В России. Доставлять его сразу сюда было бы опасно. Мало ли, что он еще выкинет.

А там не жалко, мысленно продолжил невысказанное Дреер.

– А те двое?

– Их обследовали, ничего, кроме смены цвета, не нашли. Сейчас отдыхают под надзором. Будет выездная коллегия по этому вопросу. Их нужно передавать Светлым, а те, скорее всего, захотят привлечь обоих в Дозор. Дневной ходатайствует за полную очистку памяти. Эти парни невысокого уровня и небольшого ума, но доступ к служебной информации имели. Ночной возражает, все расходы по реабилитации ему тогда придется брать на себя. Гесер закусил удила. Кстати, наставнику Дрееру будет небезынтересно…

Дункель наконец-то повернулся к Дмитрию.

– Один из тех, кто нашел мальчика, вам знаком. Учился в вашем интернате и даже проходил по делу о нападении на дозорных и Инквизицию. Попал в дурную компанию. Вы его тогда самолично арестовали.

К своему стыду, словесник не мог вспомнить имен и фамилий. Он, конечно, не забыл тот эпизод: Петербург, кладбище, куратор Александр… Но вот имена! За десять лет мимо прошло немало детей.

– Могу взглянуть? – Дмитрий осторожно показал на бумаги в папке.

– Разумеется, – позволил Кармадон и добавил под удивленным взглядом Стригаля: – Вам с этим работать.

Школьный надзиратель схватил бумаги, пожалуй, слишком поспешно. Имя отыскалось сразу. Щукин Юрий Тимофеевич. Ага, вот же! Юрка Щукин. Шестой уровень, который временно поднял, прокачавшись от найденного на кладбище амулета. Все равно что энергетиков напился под завязку и пошел буянить. Кстати, та штуковина Инквизицией же и была подброшена. Дмитрий бегло просмотрел коротенькую выписку из досье. Уровень поднял до пятого, школу-интернат окончил без троек, находился под особым надзором. Вернулся в Рязань, поступил в медицинский, но не доучился. Три года без единого проступка перед Договором, в школе тоже больше дисциплину не нарушал. Подал заявление в рязанский Дневной, прошел испытательный срок. Служил оперативным работником.

Второй… Короткевич Глеб Николаевич. Стажер из Иваново. М-да, не так далеко от интерната, между прочим. Фото любопытное, с галстуком-бабочкой. Как таких сейчас называют, хипстеры, что ли? Две карточки, слепки ауры: до и после. Узор один и тот же, цвет разный. Чудны дела твои, как говаривал ушедший друг Игорь Теплов.

– Сейчас нам важнее всего мальчик, – сказал Кармадон. По его тону было понятно, что имелось в виду отнюдь не здоровье, благополучие и безопасность ребенка. Интонация была предельно утилитарной… если можно так выразиться. – И Дозоры, и Максим перетряхнули все, что могли. Следов нет. Этот мальчик явился из ниоткуда, как в свое время Каспар Хаузер.

– Хаузер был Иным? – задал вопрос Стригаль. – Мне об этом неизвестно.

– Мне известно, – ответил Дункель. – Не был.

– А кто же он? – вставил и свой вопрос Дреер.

– Человек. На остальное плевать, – отрезал Кармадон, и сразу стало ясно: Инквизицию абсолютно не интересуют ни загадочное появление немецкого феномена девятнадцатого столетия, ни его не менее таинственная смерть.

– Версии? – осведомился Стригаль.

– Никаких. У Максима точно. По крайней мере до твоей операции с библиотекой их не было. В отделе исследований думали, возможно, это новый вид Иного. Мутация, порожденная Сумраком.

Кармадон покосился на Дреера. Он явно слушал от начала до конца разговор Дмитрия со Стригалем и читал, конечно же, отчет словесника с фальшивой гипотезой о «дикарях». Впрочем, фальшь могло раскрыть только сканирование сознания, а оно в планы Дункеля как раз не входило.

– Еще было похоже, что это вероятный джинн. Только не как та девочка, с которой повозились вы, молодой человек. – Кармадон, не мигая, посмотрел на Дмитрия. – Другого класса, не «эго», а «алиэнус». Исполняет чужие желания. Когда копнули поглубже второго парня, стажера, выяснили, что он склонялся к Свету, но Дневной Дозор проявил сноровку и инициировал силами Тьмы. Парень на самом деле колебался. Но я в это не верю, по правде говоря. У меня есть своя версия, и вам я поручаю ее проверить.

Стригаль и Дреер ждали указаний.

– Неопределенная аура, неясный уровень, непонятная магия. Действует через прикосновение. Ты не находишь, Константин, тут некоторых совпадений с тем, что случилось с тобой? Этот мальчишка, возможно, имеет отношение к вашему делу. Он может быть как-то связан с твоими книжными ворами. То, что сейчас я говорю, не должно выйти за пределы этой комнаты. Печати накладывать не буду.

Он, не мигая, смотрел сейчас в пространство между двумя Инквизиторами. Но почему-то на видавшего виды Дреера это повлияло сильнее, чем если бы ему угрожали. Впрочем, за себя он, кажется, бояться давно отучился. Но если бы угрожали, к примеру, Анне…