шум как раз в тот момент, когда малыш Блитцен испугался. Олень набрасывается на меня, сбивая с ног. Я лежу на спине, два копыта прижаты к моей груди. И что ещё хуже, олень задирает голову над моим телом. Вокруг меня раздаются вздохи и крики, но я не могу на них сосредоточиться. Я слишком занят борьбой с чёртовым Блитценом, которого я, кстати, ненавижу. Я хватаю животное за ошейник, пытаясь контролировать его, но оно вырывается, спрыгивает с моей груди, и вдруг меня волокут по земле, а олень бежит на свободу. Холодный снег бьёт мне в лицо. Он набивается мне в рот, застилает глаза и стекает по рубашке.

Секунду назад я был идиотом, которого обыскивает животное. Теперь я идиот, который позволил детёнышу оленя схватить его и тащить за собой.

Моя свободная рука мечется у ног Блитцена, пытаясь поставить ему подножку.

Да, я пытаюсь поставить подножку одному из оленей Санты.

— Парк! — Я слышу голос Лэйси, но не вижу её из-за снега, летящего мне в лицо. — Отпусти! — кричит она.

Отпустить?

Не может быть, чтобы решение было таким простым. В моей работе нужно драться и бороться до конца или пристрелить кого-нибудь. Но я не могу убить Блитцена. Особенно прямо перед Рождеством. Я буду самым ненавистным человеком в мире. Если бы только у меня был электрошокер, чтобы справиться с диким зверем.

— Отпусти! — снова кричит Лэйси.

Я делаю то, что она говорит, потому что ничего из того, что я делал, не помогало. Я разжимаю руку, высвобождая пальцы из ошейника оленя, и вдруг моё движение останавливается.

Решение было таким простым.

Я переворачиваюсь на спину, смахивая снег с лица.

Я открываю глаза.

Надо мной сгорбилась Лэйси. Она сдерживает улыбку, но у неё это не очень хорошо получается. — Парк, ты в порядке?

— Сэр, — к нам бросается парень лет двадцати пяти в огромном эльфийском плаще и ободке из оленьих рогов, — я вынужден попросить вас покинуть оленью ферму. Это против правил — пытаться оседлать одно из животных.

— Я не пытался оседлать его.

Маленький мальчик плачет в ногу своей мамы, указывая на меня. — Этот человек обидел Блитцена.

— Я не обижал Блитцена. — Я убеждаю толпу людей, собравшихся вокруг.

— Сэр? — повторяет парень. — Вам нужно уйти, иначе я вызову охрану.

Охрану?

Я оглядываю эту захудалую оленью ферму, сомневаясь, что у них есть охрана для таких моментов.

— Сэр? — Его голос более твёрдый.

— Не волнуйтесь. — Лэйси хватает меня за руку и тянет вверх. — Мы уходим.

Она тащит меня из загона, толпа людей смотрит мне в спину.

— К твоему сведению, — я оглядываюсь через плечо, указывая на животное, спокойно сидящее на снегу, — Блитцен напал на меня. Это твоя впечатляющая часть взаимодействия с оленями? — Я указываю пальцем на собравшихся зрителей. — Я бы был осторожен. Присматривайте за своими детьми. Потому что это животное не невинно.

Лэйси тянет меня к парковке, сдерживая смех, но она как бомба, которая вот-вот взорвётся.

— Скажи это, — бормочу я.

— Парк! — Она разражается смехом. — Тебя сбил олень.

— В тот момент мне показалось, что это был медведь.

— Для ясности, это был оленёнок. — Её лицо озаряет огромная улыбка. — Почему ты не отпустил его раньше?

— Я не знаю. Я думал, что застрял или что-то в этом роде.

— Ты единственный человек, которого я знаю, на кого напало животное. — Из неё медленно вырывается хихиканье. Сначала оно небольшое, но потом перерастает в полноценный смех. — Ты зацепился и катился за Блитценом!

— Зацепился и катился? Я не знаю, что это такое. Звучит выдумано или слегка двусмысленно.

Но Лэйси не отвечает. Её рука прижимается к груди, а смех вырывается наружу.

Обычно я бы расстроился из-за того, что выгляжу совершенно некомпетентным перед людьми. Я парень, которого привлекают к работе, чтобы он выполнил её, а не выставлял себя дураком. Но Лэйси так мило смеётся, что я не могу не хихикать вместе с ней.

— Боже мой! — Она издаёт последний смешок. — Ты выглядел так глупо. Это самое смешное, что я когда-либо видела.

Я смотрю на неё с кривой улыбкой. — Значит ли это, что свидание закончится в полдень?

— Нет. — Она улыбается, просовывая свою руку через мою и прижимается ко мне. Она наклоняется ко мне, её горячее дыхание согревает мою шею, но в то же время посылает мурашки по позвоночнику. — Я дам тебе ещё один час, чтобы искупить свою вину.

— Твой горячий шоколад. — Лэйси протягивает мне пластиковый стакан со взбитыми сливками на верхушке.

Я сижу на скамейке перед огромным костром на оленьей ферме, пытаясь согреться. Всё-таки они меня не выгнали. Похоже, работник-эльф немного перестарался с наказанием.

— Спасибо.

— Я поговорила с владелицей фермы. — Лэйси опустилась рядом со мной. — Она сказала, что ничего подобного раньше не случалось.

— То есть, никто никогда не был настолько глуп, чтобы один из оленей тащил его за собой?

— Нет. Ты единственный. — Она прячет свою улыбку за станом горячего шоколада.

— Может, им стоит опасаться судебного иска. Я мог пострадать, а всем было наплевать. — Я притворяюсь обиженным.

Лэйси бросает на меня пристальный взгляд. — Пострадать? Из-за чего? Из-за мягкого меха малыша Блитцена? Или из-за отсутствия рогов?

— Эти копыта сильнее, чем ты думаешь.

— Скажем так, я знала, что ты справишься. — Она ухмыляется, делая ещё один глоток своего напитка. — Ммм… — Её глаза закрываются. — Вот на что похоже Рождество. — Она кивает дважды, затем медленно открывает глаза.

— Я не знал, что у Рождества есть вкус.

— У него есть вкус, запах, звук, ощущение. Оно волшебно во всех отношениях. — Она делает ещё один большой глоток своего напитка.

Я наклоняю голову, забавляясь ею.

— Что? — Её плечи опускаются, когда она опускает свой стаканчик.

— Я просто никогда не видел, чтобы кто-то так наслаждался горячим шоколадом.

— Пить горячий шоколад — это целое искусство. — Она садится лицом ко мне,