— Подожди. — За этим последовала короткая напряженная пауза. — Пожалуйста.

Удивленная его просьбой, она обернулась, и на этот раз ее удивило выражение его лица. Он выглядел потерянным.

«Ты выдаешь желаемое за действительное», — сказала она себе, но ее предательское сердце забилось чаще от того, что в нем поселилась надежда.

— Пойдем в какой-нибудь бар, — настойчиво произнес Джек. Будь на его месте кто-то другой, она бы приняла это за отчаяние. Его красиво очерченный рот слегка искривился, и ее бросило в жар. — Там ты сможешь чувствовать себя в полной безопасности.

Но она знает, что с этим человеком ей никогда не будет безопасно, потому что он никогда не сможет дать ей то, что ей от него нужно.

Она подошла к нему, поцеловала его в щеку, закрыла глаза и вдохнула его неповторимый запах, после чего заставила себя отстраниться.

— Пока, Джек, — прошептала она.

Джек схватил ее за плечи.

— Как я могу тебя узнать, Ларисса? — бросил он, смерив ее яростным взглядом. — Разве это возможно, когда ты постоянно убегаешь и прячешься?

Как она может любить этого человека всеми фибрами своей души, когда знает, что он может ее погубить? Когда он уже начал это делать?

— Лучше бы ты верил собственным глазам, а не предрассудкам. — Ее тон был как обычно легким и непринужденным, хотя внутри у нее все разрывалось на части.

Его глаза потемнели, черты лица были напряжены, словно внутри у него тоже шла борьба.

— Позволь мне тебя узнать, Ларисса, — прошептал он.

Она слишком слаба. И она его любит.

Ларисса прекрасно осознавала обе эти вещи, но ее пульс не замедлялся.

Джек Саттон причиняет ей одни страдания, но сердце отказывается подчиняться воле разума.

— Хорошо, — ответила она, пока не успела найти сотню подтверждений тому, что это плохая идея.

— Хорошо? — переспросил Джек, прожигая ее взглядом, полным мужского триумфа, и она почувствовала, как его руки крепче сжимают ее плечи.

— Ты можешь подняться вместе со мной ко мне в квартиру, — сказала Ларисса.

Это прозвучало безвольно, но она больше не могла притворяться сильной. И в данный момент ей было все равно.

Затем встретившись с Джеком взглядом, она добавила:

— Но ты не можешь остаться.

Подкрашивая следующим утром губы в дамской комнате в высотном здании, принадлежащем «Уитни медиа», Ларисса в очередной раз подумала об ошибке, которую совершила прошлой ночью.

Ее глаза самопроизвольно закрылись, когда перед внутренним взором нарисовались волнующие образы. Они поочередно сменяли друг друга, мучая ее и пробуждая в ней сексуальное желание.

Едва войдя в квартиру, они с Джеком жадно набросились друг на друга и принялись наверстывать упущенное за прошедшие несколько недель.

Сначала они занимались любовью на мягком персидском ковре в прихожей, затем перешли в ее спальню, из окон которой открывался вид на Центральный парк. Доведенная до исступления, она царапала ногтями спину Джека и кричала его имя. Ее удивляло, как она не разлетелась на осколки под его стремительным натиском.

Глядя на свое отражение в зеркале, Ларисса грустно рассмеялась. Почему она не может выкинуть Джека из головы? Почему ее вероломное тело реагирует на каждое воспоминание о нем? Почему она любит человека, который только и делает, что причиняет ей боль?

Заставив себя сосредоточиться на своей внешности, Ларисса пригладила волосы, после чего окинула себя с головы до ног критическим взглядом, чтобы убедиться, что ее макияж, прическа и одежда говорят о серьезности ее намерений. На ней была темно-коричневая юбка-карандаш с широким поясом, кремово-белая блузка и туфли на высоких каблуках с ремешками на щиколотках. В таком виде она определенно больше походила на деловую женщину, чем на скандальную светскую львицу.

Но она прекрасно отдавала себе отчет, что люди будут видеть в ней то, что видели всегда.

— Почему ты идешь на заседание совета директоров? — спросил ее Джек под утро, когда они, утолив свою страсть, отдыхали в объятиях друг друга. — Я думал, подобные вещи нагоняют на тебя скуку.

Ларисса напряглась. Она, как обычно, хотела отшутиться, но не стала этого делать. В его тоне не было насмешки. В нем было нечто большее, нежели праздное любопытство. Внимание, даже участие.

— Я не могу сказать, будет мне на нем скучно или нет, — спокойно ответила она. — Я не была ни на одном из заседаний. Мой отец и Тео меня туда не звали, потому что предпочитали все делать сами. — Она рассмеялась. — По правде говоря, бизнес меня никогда не интересовал. Я была рада, что они освободили меня от дел. — Повернувшись в объятиях Джека, она вгляделась в черты его лица, едва различимые в темноте. Его темные глаза блестели. В такой интимной обстановке ей захотелось поведать ему все. — Мой отец хочет, чтобы я переписала на него свои акции. — Она издала звонкий легкомысленный смешок, о котором тут же пожалела. — Очевидно, он считает, что мой уход из «Уитни медиа» означает разрыв наших с ним отношений. — Она сменила позу. — Разумеется, он в восторге от этой перспективы.

Джек тяжело вздохнул, и Ларисса мысленно приготовилась к очередной его нападке, но вместо этого он неожиданно повернулся к ней лицом и приподнялся на локте.

— Я виделся со своим отцом в День благодарения, — хрипло произнес он и легким движением убрал прядь волос с ее лба. От его нежности у Лариссы сдавило горло. — Он одна из главных причин, по которым я ненавижу праздники. За прошедшие годы мне удалось забыть почему. В этот раз я вспомнил. Между дедушкиными лекциями я сидел и наблюдал за тем, как мой отец хлестал виски и тискал свою молоденькую жену. — Он издал горький смешок. — По правде говоря, я сомневаюсь, что он помнит о моем существовании. Между нами нет никаких отношений, поэтому нам нечего рвать.

Грудь Лариссы так сильно сдавило, что ей стало трудно дышать. Она не могла отвести от него глаз. Ей вдруг захотелось крепко прижать его к себе и не отпускать, пока его боль не утихнет.

— Что ты будешь делать? — тихо спросил Джек.

«Он обо мне беспокоится», — подумала Ларисса. Хуже всего было то, что ее внутренний голос молчал, вместо того чтобы отругать ее за это предположение.

Она боялась хрупкой связи, установившейся между ними. Боялась отдаться на волю своих чувств, несмотря на то что больше всего на свете ей хотелось быть с Джеком.

Но разве собственные желания не были зачастую причиной ее бед? Она меняется в лучшую сторону и уже научилась признавать свои ошибки. Довериться Джеку Саттону было бы непростительной глупостью.

— Ларисса Уитни не славится своим интересом к семейному бизнесу, — усмехнулась Ларисса. — Она слишком легкомысленна. Она была бы помехой для «Уитни медиа».