Дедушка уставился на него широко распахнутыми голубыми глазами. Джек слышал музыку оркестра, приглушенные голоса гостей и пьяный смех своего отца. Он знал — что бы ни случилось, он никогда не пожалеет о том, что сказал эти слова, хотя они и причинили боль его деду. Но с этим уже ничего нельзя поделать.

— Я не испытываю к тебе ненависти. — В голосе пожилого мужчины не было злобы или раздражения. Только усталость. Джеку впервые показалось, что его дед выглядит на свои восемьдесят пять лет. — Я скучаю по ней.

Джек знал, что он имеет в виду свою дочь Лорел Эндикотт-Саттон. Для него самого мать была единственным светом в окошке. До сих пор.

— Я тоже, дедушка, — хрипло произнес он. — Я всегда буду по ней скучать.

— Я знаю, — искренне ответил Эндикотт-старший.

Тогда Джек осознал множество вещей, которые ему следовало понять уже давно.

Он полный идиот. Все, что произошло с ним с тех пор, как он пять лет назад положил глаз на Лариссу Уитни, свидетельствовало об этом. В отношениях со своим дедом он был так же слеп.

«Возможно, это проклятие Эндикоттов», — подумал он тогда. Невозможность видеть правду, которая бросается в глаза.

Он обнял деда рукой за худые плечи и осознал, что грозный и могущественный Чарльз Тэлбот Эндикотт существует лишь в его воображении. Что он, всю свою жизнь боявшийся своего деда, не заметил, как тот одряхлел.

Да, он не может повернуть время вспять и прожить более достойно годы своей юности, но может прямо сейчас изменить свое будущее.

— У нас все будет хорошо, дедушка, — произнес Джек.

Его слова прозвучали так убедительно, что он сам себе поверил.

Чип Ван Хаузен не хотел принимать «нет» в качестве ответа. Впрочем, это вряд ли было открытием.

Ларисса продолжала натянуто улыбаться и делать вид, что ей доставляет удовольствие танцевать с Чипом.

— Ты не можешь игнорировать меня вечно, Ларисса, — сказал он, похотливо глядя на нее. От него пахло алкоголем, и она в который раз удивилась, как могла когда-то проводить столько времени с этим неприятным типом. Неужели она так себя ненавидела?

Похоже, она и вправду меняется к лучшему.

Был прекрасный декабрьский вечер. Специальные тепловые лампы обогревали террасу, а горящие фонарики создавали праздничную атмосферу. Всюду были красиво одетые люди. Глядя на это великолепие, Ларисса почти убедила себя — в том, что она танцует с Чипом, нет ничего плохого.

Но когда Чип приблизился к ней и попытался ее поцеловать, она решила, что с нее достаточно. Резко отстранившись, она сбросила с себя его руки и направилась в дальний конец террасы, где было меньше народа.

— Ты не можешь просто взять и уйти от меня! — прорычал Чип, быстро ее догнал и схватил за руку.

Ларисса отдернула руку и огляделась. К ее разочарованию, за ними наблюдало множество любопытных глаз.

— Могу, — спокойно ответила она. — Я не хочу с тобой танцевать, Чип. Я делаю это только из вежливости, но всему есть предел. Больше не подходи ко мне.

В юности он был довольно красив, но чрезмерное употребление алкоголя и беспорядочные связи негативно отразились на его внешности. В его кривой ухмылке и прищуренных глазах читались похоть и жестокость.

— Ты не посмеешь сказать мне «нет».

Он издал отвратительный смешок, от которого кровь застыла в ее жилах.

— Ты уверен? — спросила она. — По-моему, я только что сказала.

— Никогда больше не смей мне отказывать, Ларисса, — произнес он тем же ужасным тоном и придвинулся ближе. На его лице была маска презрения. — В какую игру ты играешь, черт побери? Неужели ты думаешь, что кто-то на это купится?

Когда Джек задавал Лариссе подобные вопросы, ей это не нравилось. Сейчас ей было не по себе. Она заставила себя расправить плечи и дерзко вскинуть подбородок, несмотря на то что внутри у нее все похолодело от ужаса. Одно дело — противостоять своему отцу, совсем другое — воплощению всего наихудшего, что было в ее прошлом.

— Позволь мне донести до тебя одну вещь, Чип, — произнесла она притворно дружелюбным тоном. — Тебе нужно оставить меня в покое. Я больше не собираюсь это обсуждать.

— Не смей мне указывать, что я должен делать, а что нет, — бросил он, придвигаясь ближе. Ларисса еще выше вскинула голову, но запретила себе пятиться назад.

— Перестань пытаться меня запугать, — спокойно сказала она. — Понимаю, ты, возможно, этого не заметил, но я уже не тот человек, которого ты знал. Прежней Лариссы больше не существует, так что тебе придется поискать для своих грязных шалостей кого-то другого.

Чип уставился на нее в гневе, и Ларисса вдруг, к своему удивлению, осознала, что ненавидит его. Что он всегда вызывал у нее только отвращение. Неужели она просто использовала его как эффективное орудие для саморазрушения? Как она могла раньше этого не понять?

— Все это неубедительно, Ларисса, — усмехнулся он. — Первая шлюха в городе нарядилась как благородная дама. На сколько тебя хватит? Когда ты окажешься в ближайшей кучи грязи? Думаешь, на твой маскарад кто-то купится? Ни один человек на этой вечеринке, да что там, ни один человек в этом городе никогда не забудет, что ты собой представляешь на самом деле.

Чип язвительно рассмеялся, и ее охватил стыд и отвращение к самой себе — чувства, с которыми она так отчаянно боролась. К горлу подкатила тошнота. В этот момент она поняла, что он прав, и ее бросило в жар. Она знала, что если сейчас обернется, то обнаружит, что все смеются над ней. Над ее глупыми фантазиями о том, что она может быть чем-то большим, нежели жалким бесполезным созданием, которым всегда себя считала. Которым ее считал отец. Неужели вся та работа над собой, что она проделала за эти месяцы, была напрасной?

Но она не умерла от стыда. Ее сердце продолжало биться. Она пристально смотрела на Чипа и вдруг осознала, что из них двоих только она знает, кто она на самом деле.

— Да кто ты такая? — бросил он.

Сейчас ей было безразлично, что о ней думает Чип Ван Хаузен или кто-либо другой. Она знает, кто она. Остальное не имеет значения.

— Я — Ларисса Уитни, — ответила она, не беспокоясь о том, что ее могут услышать. Она была полна сил и надежды на будущее. Прошлое больше над ней не властно, но она благодарна ему за ценный, пусть и горький опыт. — И мне наплевать, что ты обо мне думаешь.

Лицо Чипа вытянулось от изумления. Похоже, он не ожидал от нее ничего подобного.

Ларисса быстро повернулась, сделала шаг и натолкнулась на Джека, который, очевидно, все это время стоял у нее за спиной и слышал каждое слово.

Лариссе хотелось провалиться сквозь землю. Что угодно, только не это. Смотреть на любимого мужчину, который слышал все грязные оскорбления Чипа в ее адрес, было выше ее сил.