– Машенька, мы к вам по делу, – на веранде затопало стадо лошадей. Или, всё-таки, у лошадей не стадо? – Как к образованному человеку. Саша сказал, что у вас бизнес, ну вот мы… – И только после этих слов в дверном проёме показалась Алла – в руках здоровенное блюдо, накрытое салфеточкой, – и продавщица Оксана – с пустыми руками, зато зарёванная так, что лицо «зефирки» пестрело странными, почти пурпурными пятнами. – Я тут ещё драничков нажарила, ты поешь, они и холодные очень вкусные.

– Мань, спаси ты меня, ради бога! – плакальщицей взвыла Оксана, отпихивая с дороги учительницу. – Вот те крест, хоть в Мухлоньку кидайся!

– А в чём дело-то? – Маша поспешно вскочила с дивана, примерещилось ей, что продавщица сейчас не в речку, а на колени кинется.

– Да мужики на нас с папкой осерчали! Говорят, мы всё село задумали отравить! И теперь они под это дело хотят магазин поджечь! Уж за вилы схватились!

– Вилы – оружие пролетариата, – пробормотала госпожа Мельге навроде тех же классиков, переживающих за русскую пассионарность в Баден-Бадене. – Только чем я-то могу помочь?

– Ну пожа-алуйста! – сиреной, и вовсе не сладкоголосой, а, скорее, пароходной, взвыла Оксана, заламывая руки. – Совсем, что ли, пропадать?

– Саша сказал, у вас бизнес, – Алла огорчённо сложила брови домиком. – Вот мы и подумали, вы умеете всякие такие вопросы решать.

Вопросы решать Мария Архиповна умела. По крайней мере, сама она в этом была глубоко убеждена. Да и что, в самом деле, людям пропадать? Тем более, Саша ведь сказал, чтоб ему провалиться, длинноязыкому. Поэтому пришлось идти. Вот только подходя к злосчастному магазину Мария осознала, что так и не умылась, и не переоделась, и не причесалась даже. С другой стороны, эдакий диковинный внешний вид можно, наверное, было счесть за попытку мимикрии под местное население.

К сожалению, это самое население никаких таких попыток не оценило. Мужики – а собралось их у магазина действительно немало, человек десять, никак не меньше – на появление новых персонажей отреагировали хмуро.

– Шли б вы отсюда, бабы, – сурово порекомендовал один, стоящий поближе. – А то пришибём ненароком. Особенно вон её, травительницу. На кострах таких палить!

– Мы милицию вызвали! – тоненько выкрикнула из-за Машиной спины Оксана.

– И с ними поговорим, – многообещающе покивал пейзанин.

Мысль о том, что полицию на самом деле неплохо было бы вызвать, показалась очень даже здравой, но, к сожалению, запоздалой.

– Давайте пока обойдёмся без костров, – предложила госпожа Мельге специальным тоном, каким обычно предлагала попить чаю несогласованно нагрянувшему инспектору пожарной охраны. – Мы все цивилизованные люди и…

– Эт чё? – непонятно о чём и непонятно у кого спросил толстенький мужичок в застиранной майчонке и длинно сморкнулся в пыль.

И до Марии дошло, что цивилизованные люди вместе с самой цивилизацией остались где-то там, а здесь… Ну, тут Мухлово. Attraction d’Obrenko в исполнении Мельге.

– А-ап, и тигры у ног моих сели, – не слишком уверенно, шёпотом, протянула Маша.

***

Видимо, забота о безопасности женщин у аборигенов заканчивалась предупреждением. «Не лезь!» – было сказано? Было. Ну а остальное, как говорится, на твой страх и риск. По крайней мере, к Маше вместе с её напевами никакого интереса мужики больше не проявляли, русские народные забавы «Раскулачь зажратого», «Спали усадьбу барину» и «Изобличи вредителя» были гораздо интереснее каких-то там невыясненных дамочек.

Откуда-то вырулила ещё парочка недовольных. У забора, по ту сторону дороги, скучковались мальчишки вместе с велосипедами – близко они не подходили, но смотрели, открыв рот, опасаясь пропустить подробности, возможно даже и кровавые. Ещё чуть подальше остановилась женщина, рядом с ней тут же материализовалась другая, а там, как по волшебству, и третья. Мухловчанки были явно умнее городских, а, может, просто учёнее, потому близко не лезли, предпочитая наблюдать со стороны.

Ну а пока Маша соображала, что со всем этим делать, крестьянский бунт углублялся и ширился согласно заветам классика. На крылечко магазина вылез мужичок, чем-то неуловимо, но до боли напоминающий пострадавшего Михалыча, и, рубя воздух кривоватой ладонью, двинул речь. Говорил он пламенно, густо пересыпая слова матерными связующими, которых, пожалуй, было даже больше, чем этих самых слов.

Собственно, насколько уловила госпожа Мельге, смысл спича сводился к одному: подлые буржуи из простого народа кровь всю высосали, страну проэтотамили и пора бы уж всех того, на кол.

Кого конкретно оратор призывал покарать, Мария не уловила.

Негаданный пролетарский вождь, увлечённо размахивающий руками, не заметил, как дверь магазина, до этого запертая, с фанеркой, с другой стороны предусмотрительно закрывающей стекло, приоткрылась и в щель, не очень-то и большую, высунулся ещё один герой. Этот был в тёмно-сером костюме с подбитыми плечами – выпуска пятидесятых годов, не иначе, – и футболке с олимпийскими кольцами, только почему-то густо-лиловыми, изящно гармонирующими цветом со здоровым, мясистым носом.

Персонаж высунулся, охнул и скрылся, будто в нору нырнул, но дверь закрывать не стал.

– Мужики, ну вы чего? – загудел шаляпинским басом из-за фанерки «нос». – Чё вы как не родные-то? Я ведь сам… Ну вот вам крест! Хоть вот при всех! Хоть вот какую!

– Папка! – испуганно ахнула Оксана и вцепилась в машин локоть хваткой Терминатора.

– А то мы не знаем! – заорал вождь, видимо, обиженный, что его так непочтительно перебили. – Сам-то небось хороший продукт потребляешь, а нам всякое…

– Да из любого ящика! – Из дверной щели высунулась рука и перекрестила воздух. – Хоть вот сам выбирай.

Мария отёрла ладонью висок – показалось вдруг, что по нему ползёт букашка. Ничего подобного там, конечно, не было, просто кожа взмокла то ли от жары, то ли от переживаний.

– Послушайте, господа! – в сторону Маши никто даже головы не повернул. Мельге глубоко вздохнула, набирая воздуха. – Кончай базар! – рявкнула Мария Архиповна специальным рявком, каким общалась с водителями, не желающими везти французских туристов к чёрту на кулички в ночь-полночь, а желающими вообще никуда не ездить, но денежки получать. – Что за проблема? Вы!.. Оксана, как твоего отца зовут?

– Семёныч, – пролепетала «зефирка», с перепугу выпустившая машину руку.

– Оригинально, – согласилась Мария Архиповна. – Значит вы, Семёныч, сейчас пропускаете двух представителей… э-э… народных масс к себе на склад. Берёте из разных ящиков по бутылке, отливаете из них водку в пустую, но чистую тару. Дальше наклеиваете на пробы бумажку, все трое на ней расписываетесь и отправляете на экспертизу.

– А бумажку зачем? – озадачился «вождь».

– Чтобы не перепутать образцы, – отрезала госпожа Мельге. – Добровольцы есть?

– Боязно так-то, – непонятно высказался мужик, советовавший женщинам идти отсюда. – Это что ж, забесплатно проверять будут?