Подойдя к прутьям, Элиан размахнулся и перерубил прутья. Но не успел он что-либо сделать, как они восстановились. Вертясь, они заново слились воедино и стали такими, как и прежде.

— Теперь понятно, почему они не ржавые, — произнёс Милас, стоявший сзади сокамерника.

Зевнув, он лёг на каменное ложе, потянулся и извившись как змея, отвернулся к стене. Элиан тоже лёг, но в отличие от мелигианца, спать он не намеривался. В его голову лезли всё новые и новые идеи о том, как отсюда выбраться, но большинство из них были или абсурдными, или по какой-то причине не выполнимые. Вот так всегда: обдумываешь, планируешь, а в итоге всё равно что-то идёт не так. Что Элиан ни делал— старался разорвать прутья в нескольких местах, отделить от потолка, всё было бесполезно. Магия, заключённая в этих прутьях оказалась сильнее его знаний. Уставший от бесполезных пыток выбраться, мальчишка вернулся на своё ложе и закрыл глаза. Темнота, как нежное шёлковое одеяло обволокло его разум и перенесло в родной Сайвакит. Он прогуливался по берегу озера в центре города, которое служило портом для полсотни кораблей. Сейчас они казались какими-то мрачными, паруса на мачтах оборваны и серы как пасмурное небо, доски прогнили, вода, соединённая с Вадансионом позеленела. Город был мрачен и пуст. Нет пения птиц, в воздухе не кружат игривые драконы. Что-то в городе не так, везде виднеются следы времени и смерти. Город абсолютно мёртв. До ушей Элиана дошли лишь вой ветра в разбитых окнах мрачных домов и странный скрежет ржавых петель, который доносился со всех сторон. Неизвестно откуда к скрежету присоединились тихие шаги и треск веток под неведомыми ногами.

Открыв глаза, Милас оглянулся. Элиан ещё спал, в камере было темно. Стараясь не двигаться, мелигианец попытался вспомнить, что же всё-таки разбудило его. Элиан? Но тот крепко спал и не издавал ни звука, только еле слышно было его умеренное дыхание. Кто же тогда это был?

Милас осторожно приподнял голову и попытался что-либо разглядеть в темноте, но всё было напрасно. Скорее всего это ему показалось. Опустив голову, Милас закрыл глаза, и тут со стороны решётки донёсся странный скрежет. Неведомое создание провело своими когтями по ней. Задержав дыхание, мелигианец резко и бесшумно вскочил на ноги, как его научили в Храме Стихий. Подкравшись к Элиану, он зажал ему рот и ударил указательным пальцем по уху. Проснувшись от боли, тот попытался вскочить и открыть рот, но Милас не позволил ему этого делать. Поняв серьёзность намерений соотечественника, Элиан утихомирился.

Скрежет снова повторился, и уже не переставал. Положившись на свою интуицию, Милас схватил Элиана за руку и бросился к решётке. Как ни странно, но её там не оказалось. Выйдя в коридор, синейцы, держась за стены, двинулись вперёд. Здесь было так же мрачно, как и в темнице, но уже не было чувства скованности, её заменило приближение свободы.

Вскоре коридор примкнул к другому, который был освещён висевшими на стенах факелами. Здесь было более-менее чисто, отсутствовали обязательные для каждого подвала паутины. Держась ближе к стенам, но так, чтобы не получить ожоги от факелов, синейцы теперь делали уверенные шаги. Они проходили мимо пустых темниц, железные решётки которых были разъедены.

— О Стихии, кто же это всё сделал? — прошептал Элиан.

— То, против чего бесполезна даже самая мощная магия, — ответил Милас, — Сверхъестественные силы.

— Ты о чём? — обратился маг к мелигианцу.

— Во всех мирах есть только несколько сил: людские расы, природа, иные разумные существа, искусственный разум и эти силы. Но как бы первые не были могущественны, мистика всегда сильнее, — ответил мелигианец, продолживпуть. — Все те имеют плоть и разум, а у этих сил плоти нет, а их разум нам никогда не объяснить.

Внезапно Милас остановился около деревянной двери. Он стал сбоку от неё, спиной к стене. Потянувшись к дверной ручке, он нажал на неё и медленно начал тянуть её на себя, не спеша открывая дверь, чтобы петли не запели свою любимую песнь. Немного приоткрыв её, мелигианец взглянул на Элиана, убедился, что в помещении практически темно и мгновенно вошёл во внутрь.

Элиан даже не понял что произошло: только что его друг стоял здесь и внезапно исчез. Он уже давно отвык от тех фокусов, на которые способны мелигианцы. Милас как— будто смешался с тенью, стал с нею одним целым. Помещение оказалось не очень то и просторным и совсем не тем, чего хотел Милас. Позвав Элиана, мелигианец остановился посреди комнаты, возле каменной плиты, на которой были видны следы давно засохшей крови.

Слева от двери, около стены стоял стол, наполненный покрытыми паутиной и пылью колбами, стекляшками. Около стола на полу размещалисьразорванные клетки, на прутьях которых ещё остались клочья серой шерсти. У дальней стены размещался какой-то камень, на котором стояла обмотанная паутиной статуэтка. Не было никакого сомнения, что это алтарь. У подножия статуэтки лежал свиток, мгновенно заинтересовавший Элиана. Подойдя к нему, маг взял его в руки и вышел к горящему факелу. Встав около него, Элиан начал читать:

«После того, как мы взяли несколько зверей и поместили их в клетки, начали изменять их. Эти, уже изменённые и усовершенствованные существа должны хорошо послужить нашему второму владыке. Эксперименты удачливы, вот только как их контролировать, мы не знаем. Они абсолютно наподдаются контролю. Существа, в природе которых только уничтожение, они способны к самовоспроизведению, но беспощадны и ужасны. Если научиться их контролировать, они станут отличными творцами хаоса».

— Так вот что это за место, — произнёс Милас.

— Та самая лаборатория рийвелцев? — то ли спросил, то ли продолжил Элиан.

— Верно. Это жуткое место и будет лучше, если мы отсюда уйдём, — сказав это, Милас бросился к практически не заметной на фоне серых стен дверей, которые он приметил, как только они вышли из лаборатории в странный коридор.

За дверями сразу начиналась тьма. Но как? Что это за такая мгла, если Элиан, хорошо видящий в темноте ничего не видит?! Были лишь слышны их двоих шаги, собственное дыхание и какой-то шорох впереди. Как будто что-то перебегало из одной стены к другой. Может быть крысы? Такие большие? Возможно, но не в Олиеле. Насколько помнили синейцы, застрявшие в этом коридоре, этих тварей в этом мире не было. Хоть что-то хорошо.

Услышав эти шорохи, Милас замер. Закрыв бесполезные в темноте глаза, он стал прислушиваться. Пригнувшись к каменному полу, мелигианец стал аккуратно двигаться вперёд, надеясь, что Элиан не вытворит какую-нибудь глупость.

Веря в силы мелигианцы, Элиан, прижавшись к