class="v">«Уж здрастуй-ко, Дюкова матушка,

Ты цеснав вдова Офимья Тимофеёвна!

Тебе Дюк-от Стёпановиць поклон послал,

60 Он поклон тибе послал да велел кланетце.

Ай сидит ли твоё дитятко в поимани,

Ай во тех ли в железах во булатныих».

Ай спроговорит Офимья Тимофеёвна:

«Ай моё-то ведь дитятко захвасливо,

65 Ай захвасливое дитятко, занозливо.

Не пустым же моё дитятко росхвасталось».

Ай дала ёму шубоцьку-кошулёцьку,

Ай дала ёму сапожоцьки на ножоцьки,

Ай послала три колацика хорошиих.

70 Ай пошли-то удалы добры молодцы,

Ай по той по Корелы по богатыя;

А пришли оне к Владимеру стольнё-киевську,

Принесли тут три колацика хорошиих.

Он колацик-от съел — другого хотитце,г

75 Ай третьёго-то колачика душа бажи́т.

Уж как выпустили уда́ла добра мо́лодца.

213. <ИВАН ДУДОРОВИЧ>

Ише был жил Дудорушко, состарилсэ,

Ой состарилсэ Дудорушко, преставилсэ.

Оставалось у Дудоро цядо милоё

Ише на́ имя Иван да сын Дудо́ровиць.

5 Да он стрелял ходил всё стрелоцьку калёную.

Застрели он к Софьюшки в окошоцько.

Ише было у ея два браца два родимого

Ише на́ имя два Ивана, две Волховиця.

Как увидела Софьюшка Волховицяа —

10 «Уж ты гой еси, Иван да сын Дудоровиць!

Ты цёго ходишь, вкрук облятывашь?» —

«Уш ты вой еси, Софьюшка Волховисьня!

Застрелил я свою стрелоцьку калёную

Как на ваши хорома на высокия».

15 Как брала ли ёго Софья за белы́ руки,

Уводила в полату белокаменну.

Ай корьмила ёго Софья ведь досыта,

Напои́ла ведь Софья до́пьяна,

Уложила ёго Софья на кроватку спать.

20 Как отпели отслужили обедню воскресеньцькую,

Уш как Софьюшка по горёнки похаживат,

Потихошинько Иванушка побуживат;

Уш и стал-ко-се Иван да сын Дудоровиць. —

«Как придут у мня два братца, два Волховиця,

25 Ише тех ли два Ивана два царевиця».

Поскорёшёнько Иван да одеваитце,

Выбегаёт Иван да на красно крыльцё.

Тут попали ему два браца, два Волховиця,

Ише на́ имя два Ива́на два царе́виця;

30 Ай спроговорят два браца два царевиця:

«Чёго ходишь ты, Иван, да вкрук облятывашь?

Ты возьми-тко у нас Софьюшку Волховисьню».

Ай спрого́ворит Иван да сын Дудоровиць:

«Ай давно у нас с Софьюшкой пола́жонось,

35 Мы цюдны́ма крестамы поменялисе,

Мы златыма перснямы обручилисе».

Оны брали Ивана за жёлты ку́дри́,

Оне бросили Ивана о кирпичьной мос.

Посадили Ивана на добра коня,

40 Отвезли оне Ивана во тёмны́ ле́са́,

Ай отсекли у Ивана по плець голову.

Принесли оны к Софьюшки Волховисьни —

«Уш ты гой еси, Софьюшка Волховисьня!

Ета цья же молодецька буйна го́лова́?»

45 Ай спрого́ворит Софьюшка Волховисьня:

«Уш вы гой еси, два братца, два родимого!

Вы куды склали тура златорогого,

Дак туды же турицю малошёрсную».б

Оне брали ведь Софью за белы ру́ки́,

50 Отвезли оне Софью во ц́исто полё,

Положили ей на плашку на дубовую,

Отрубили у ей да по плець голову.

214. МАТЬ КНЯЗЯ МИХАЙЛЫ ГУБИТ ЕГО ЖЕНУ

Как поехал кнезь Михайло

Он на царьскую на службу,

Да к государю на работу.

Как наказыват кнезь Михайло:

5 «Да уж ты мать моя родима

Осударыняа Овдотья!

Ты корьми, мати, беляну

Уж ты ситьныма хлебами,

Ты белыма калаця́мы;

10 Уж ты пой, мати, беляну

Да сладкой водоцькойб медо́вой».

Не успел он с двора съехать, —

Ай корьмила мать беляну

Троёсутосьнёй кромою,[523]

15 Щё поила мать беляну

А болотною водою;

По три бани в день топила,

По три веника носила,

По три мыла измыва́ла,

20 Горець камень изжигала

На белыя груди кла́ла́,

Белы груди выжигала;

Она младе́ня вынимала.

Три приметы написала:

25 Уж как перьвая примета —

Она беляну уходила;

Ише дру́гая примета —

Она младеня потребила;

Уж третьяя примета —

30 Свою душу погубила.

Она зделала колоду́,

Ой колоду сыродубу,

Набивала на колоду

Три обруця железных,

35 Отвозила колоду

Да на синеё морё.

Да поехал кнесь Михайло

Он со царьския службы,

С осударёвой роботы.

40 Не успел он со двора съехать, —

У Михайла конь поданулсэ,

Кожодер[524] да розмахнулсэ,

Востра сабелька сломилась,

С головы шляпа свалилась.

45 Щой подумал кнесь Михайло:

«Да равзе в доме есь у миня неладно:

Равзе мать моя неможот,в

Либо молода кнагина».

Приежаёт кнесь Михайло

50 К белокамянной полаты, —

Его матушка стречаёт,

Молода жона не стречаёт.

Що спрого́ворит кнесь Михайло:

«Уж ты мать моя родима,

55 Осударыня Овдотья!

Ище где моя беляна

Молода жена кнагина?» —

«Ай во тёплой во спальни

Она со миленьким дружоцьком».

60 Ай бросалсэ кнесь Михайло

Он во тёплую спальню —

Тут нет ей, нет, да не случилось.

Ай спрого́ворит кнесь Михайло:

«Уж ты мать моя родима,

65 Осударыня Овдотья!

Ты скажи мне сушую правду,

Сушу правду неутайно». —

«Уж ты дитятко сердесьно!

Не успел ты с двора съехать,

70 До другого не доехал, —

Ай корьмила я беляну

Троёсутосьнёй кромою,

Ай поила я беляну

Ей болотного водою;

75 По три бани в день топила,

По три веника носила,

По три мыла измывала,

Горець камень нажигала,

На белыя груди клала,

80 Я младеня вынимала.

Три приметы написала:

Уж как перьвую примету —

„Я беляну уходила“;

Уж дру́гая примета —

85 „Я младеня потребила“;

Уж третьяя примета —

„Свою душу погубила“.

Уж я зделала колоду,

Я колоду сыродубу,