Опять ездил и рубил да трои сутоцьки.

Унёс Михайла ёго доброй конь,

Уж он бросил ёго в поткопы глубокия.

Тут схватили, поймали уда́ла до́бра мо́лоца.

85 Как сковали ёго да руки белыя,

И связали ёго да ноги резвыя,

Положили арканы на белу́ шею́,

Привели его да к царю Ка́лину.

Говорит ёму собака да ведь Калин царь:

90 «Уж ты гой еси, уда́лой до́брой молодець!

Ты служи-тко-се мне верой правдою».

Говорит Михайло сын Даниловиць:

«Кабы спала у мня петелка шелковая,

Кабы спали железа у мня с рук и с ног,

95 Сослужил бы я тебе да верой-правдою

По твоей по шее саблей вострою».

Говорит царь да во друго́й након:

«Уж ты гой еси, Михайло сын Даниловиць!

Ай служи ты мне да верой-правдою».

100 Говорит Михайло во другой нако́н:

«Кабы спали железа у мня с рук и с ног,

Кабы спала петелка шелковая,

Дак сослужил бы я тебе да верой-правдою

По твоёй бы я по шее саблей вострою».

105 Прилетела к нёму птицька на право плецё,

Говорит ёму да таковы реци:

«Ростенись-ко ты, Михайло сын Даниловиць,

Дак спадут у тя железа с рук и с ног».

Ростянулсэ тут Михайло сын Даниловиць,

110 Уж как спали железа с ёго рук и с ног,

Уж как спала петелка шелко́вая.

Ухватилсэ Михайло за саблю вострую,

Он срубил ёго да по плець голову.

Ише ездил да рубил да трои сутоцьки,

115 Он избил силу всё тотарьцькую.

Ай поехал Михайло на свою родину, —

Ай каково-то видит, старо Базыково ходит.в

Он волоцит днишшо карабе́льнеё,

Омыват он тела да всё тотарьцькия.

120 Ай спроговорит Михайло сын Даниловиць:

«Ай каково тут, староё Базыково,

Ты волоцишь днишшо корабельнёё,

Омывать тела да всё тотарьцькия?»

Ай спроговорит староё Базыково:

125 «Ишше я есь Данило сын Игнатьёвиць,

А ищу я своёго да цяда милого

Ише на́ имя Михайла-та Даниловиця».

Уж он брал у ёго днишшо во праву руку,

Розмахал взял, бросил за Дунай-реку,

130 Припадал Михайло ко ёго резвым ногам:

«Ты просьти вины да виноватого,

Што назвал тибя старым Базыковым!»

211. ТУРЫ И ТУРИЦА

«Уж вы туры, да малы детоцьки!

Уж вы где были, туры́, да кого видели?» —

«Уж мы были, туры, да на синём на мори́,

Уж мы видели, туры, башню новую,

5 Уж мы видели стену да городовую.

Выходила там девиця-душа красная,

Выносила она книгу Еванделиё,

Хоронила она книгу во сыру землю,

Она плакала над книгой, уливаласе:

10 „Не бывать тебе, книга, на святой Руси,

Не видать тебе, книга, свету белого!“»

Как спроговорит турам да родна матушка:

«Уж вы туры, да туры, да малы детоцьки!

Там не башня стояла не новая,

15 Не стена ли там стояла городовая,

Не девиця выходила душа красная,

Дак не книжку выносила Еванделиё:

Там стояла церковь соборная;

Кругом церьквы стенаа белокаменная.

20 Выходила запрестольня Богородиця,

Выносила она веру християньскую,

Хоронила она веру во сыру землю,

Она плакала над верой, уливаласе:

„Не бывать тибе, вера, на святой Руси,

25 Не видать тибе, вера, свету белого,

Те не утренёй зари, да не вечерния!“»

212. ПРО ДЮКА СТЁПАНОВА[522]

Как запели, заслужили обедьню воскресеньскую.

Все князи-то боя́ра-то сметьём лёжать,

Один солнышко Владимер-от коцяитце;

Под праву-то руку дёржит Илья Муромець,

5 Под леву руку Добрынюшка Микитиць млад.

Как отпели, отслужили обедьню воскресеньскую,

Вси ко солнышку на пир да собиралисе.

Оне вси на пиру напивалисе,

Оне вси на чёсном да наедалисе;

10 Один Дюк-от Степановиць не пьёт, не ес;

Уж он меки́ши ес, да корки проць кладёт.

Ай спрого́ворит Владимер стольнё-киевськой:а

«Уж ты гой еси, уда́лой доброй молодець,

Молодой ты боярин Дюк Стёпановиць!

15 Що ты меки́ши ешь, да корки проць кладёшь?»

Ай спроговорит уда́лой доброй молодець:

«Уж солнышко Владимер стольнё-киевськой!

У вас пецька есь да ведь глиняна,

Ай помёлышкаб у вас да всё ёловыя,

20 На помёлышка льют воду болотную.

У моёй-то у матушки родимыя

У нас пецька есь да всё муравлёна,

Ай помёлышко у нас да всё шелковыя,

На помёлышко льёт она сладкой мёд;

25 Ай пекёт-то моя маменька колацики:

Ай колацик-от съешь — другого хочитце,

Ай третьёго-то колацика душа бажи́т.

Как сидит ли моя маменька родимая

Ай на том ли на стули на бархати,

30 Ай на том ли на коври на красном золоти.

Подведёно под её да красно солнышко,

Подведёно под ей да млад светёл месець».

Тут схватили дородня добра молодца,

Посадили во железа во булатныя.

35 Как послали два удалых добра молодца.

Ай пошли же удалы добры молодцы

Ай по той ли по Корелы по богатыя.

Как идёт-то им навстрету одна женшина;

Оне кланелись да до сырой земли:

40 «Уж ты здраствуй-ко, Дюкова матушка!»

Ай спроговорит им эта женшина:

«Ише я ли еси не Дюку не матушка,

Ише я ли есь да Дюку портомойниця».

Уж как стали молодцы и вперёд пошли.

45 Ай идёт им навстрету друга женшина.

Оне кланелисе да до сырой земли:

«Уж зрастуй-ко, Дюкова матушка!» —

«Ише я ли да Дюку мукосейниця».

Уж как стали молодцы и вперёд пошли.

50 Ай навстрету идёт к им красна девиця.

Оне кланелисе да до сырой земли:

«Уж ты здраствуй, красная девиця!

Доведи ты нас до Дюковой матушки».

Довёла их тут и красная девиця

55 Ай до той она до Дюковой матушки.

Оны кланелисе да до сырой земли: