без чьих-либо советов. Наконец лед лопнул, и я выскользнул из него с минимумом проблем. Когда же высунул голову наружу (ну давайте, давайте шутите на мой счет), то увидел, что сижу в тусклом свете на льдине, плавающей в нескольких дюймах над водами озера.

Я по-прежнему находился в задней части склада. Задняя дверь была открыта – прямо у меня над головой, она-то и пропускала тусклый свет. Обломанный конец помещения, пол и две стены оказались вмерзшими в лед, но как-то кривовато. Зазубренный край потолка на пару футов возвышался над поверхностью воды.

Несколько изрядно перепуганных людей и пес со слипшейся шерстью дрожали на льду. Я быстро пересчитал их – все на месте.

Я с облегчением опустился на лед, усталость превратила мое тело во что-то неподъемное. Я лежал, а потерпевший крушение склад мягко покачивался в воде. Через несколько секунд я осознал, что все таращатся на меня, и поднял взгляд.

Мои друзья сидели или стояли на коленях на льду, мокрые и дрожащие, не отрывая от меня широко раскрытых глаз. Взгляд Молли был ясным и напряженным, лицо почти ничего не выражало. Жюстина приоткрыла рот, в темных глазах читался страх. Баттерс сперва пялился на меня, потом на лед внизу, затем его глаза забегали, шестеренки в голове завертелись, когда он начал вычислять, сколько там льда и сколько понадобилось энергии, чтобы заморозить такое количество воды. Мак смотрел бесстрастно, по-прежнему поддерживая под локоть полубессознательную Энди.

Энди, с ее соблазнительными формами, выглядела наиболее уязвимой. Если бы мне удалось изолировать ее от остальных, от стада, могло произойти кое-что интересное. В конце концов, я только что спас ей жизнь. Она была у меня в долгу. И я легко мог представить несколько способов, которыми она могла бы выразить свою благодарность.

Я вышвырнул эту хищную мысль из головы и сделал глубокий вдох. Когда я выдохнул, воздух вышел густым, клубящимся паром, гораздо более густым, чем когда бы то ни было, даже в самые холодные дни. Я посмотрел вниз на ладони. Они были покрыты инеем, а концы пальцев и ногти посинели. Я поднес ладонь к лицу, чтобы снять пласт наросшего инея.

Адские погремушки! Как же я выгляжу, если мои друзья так на меня уставились?

Ладно, о зеркалах подумаем позже.

Я встал – ноги не скользили даже на мокром льду – и отыскал взглядом самый близкий участок берега. Я вытянул к нему руку, пробормотал: «Infriga» – и наморозил десятифутовый мостик от своего импровизированного айсберга до суши.

– Пошли, – сказал я и зашагал к берегу. Мой голос звучал странно, необычно резко. – У нас мало времени.

Солнце скрылось за облачным покровом, и небо превратилось в гряду раскаленных углей, медленно догоревших до янтарного цвета и обернувшихся пеплом, когда мы добрались до квартиры Молли.

Томас и Кэррин ждали нас снаружи, прислонившись к стене рядом с постом охраны. В одной руке Томас держал высокую чашку кофе, в другой – рогалик. Кэррин внимательно смотрела на свой смартфон, ее большие пальцы скользили по его поверхности.

Томас обратил внимание на подъехавшую машину и подтолкнул Кэррин локтем. Она подняла взгляд, потом пристальнее посмотрела на «мунстермобиль». Закатив глаза, она выключила телефон и сунула его в футляр на своем поясе.

Я остановил машину и опустил окошко.

– Ты меня разыгрываешь? – спросила Кэррин, рассматривая автомобиль. – Это?..

– Думаю, это собственность компании, – сказал я.

Кэррин наклонилась ниже, разглядывая всех, сидевших сзади:

– Что случилось?

– Зайдем внутрь. Я все объясню там.

Мы припарковались и по одному побрели в жилище Молли. Некоторые двигались медленнее других.

– Ты хромаешь, – заметил Томас, шедший рядом со мной. – И истекаешь кровью.

– Нет, я… – начал я. Потом вздохнул. – Да. Красная Шапка выстрелил в меня каким-то маленьким дротиком. Может, отравленным или типа того.

Томас издал низкий рычащий звук:

– Я сыт по горло этим придурком!

– Ты мне это говоришь?

Молли открыла дверь, и в тот момент, когда я шагнул внутрь, появившаяся тут же Лакуна принялась летать вокруг меня. Маленькая фэйри в доспехах закружила в воздухе у моего лица. Ее темные волосы растрепались из-за турбулентности, созданной ее же собственными колотящимися крыльями.

– Ты не можешь так поступать! – закричала она. – Ты не можешь отдавать им всю эту пиццу! Ты хоть имеешь представление, сколько вреда ты причиняешь? Ну хоть теперь-то я могу подраться, скажи, пожалуйста?

– Спокойно, – проговорил я, отступая на шаг и выставив вперед ладони.

– Эй, бисквит! – рявкнул мой брат. – А ну назад!

– Для меня ты невелика шишка, – объявила Лакуна Томасу. Она повернулась ко мне, демонстративно игнорируя его. – Я записала все, как ты сказал, а теперь они получат эту ужасную пиццу только для себя, даже не умея себя защитить, а я собираюсь драться с ними за эту пиццу!

– Во-первых, в этом сражении тебе не видать победы, – сказал я. – Во-вторых, они что-нибудь нашли?

– И я все записала, как ты сказал, а теперь требую дуэли!

– Никаких дуэлей! – отрезал я и направился к обеденному столу.

Действительно, Лакуна нарисовала аккуратные крестики на всех точках, помеченных на карте. Большинство крестиков были нарисованы зеленой ручкой, но два места обозначались красным. Первое располагалось рядом с одной из площадок первостепенной важности, которые я отмечал раньше, на этой стороне озера, к северу от города. Второе было на одном из вторичных участков, немного дальше от озера – и на дальней его стороне.

– Лакуна, они были уверены, что ритуальные приготовления велись на обеих этих площадках?

– На других пока пусто, – нетерпеливо ответила маленькая фэйри. – Да, да, да.

– Вот дерьмо, – пробормотал я. – Молли, время?

– Плюс-минус двадцать пять минут до заката, – ответила она. Потом подошла к столу с аптечкой первой помощи в руках. – Уолдо, не мог бы ты?..

– Как только удостоверюсь, что у Энди нет кровоизлияния в мозг, – отрезал Баттерс.

– Я уже вызвала «скорую», – сказала Молли спокойным, железным тоном, прозвучавшим до жути похоже на голос ее матери. – Энди умрет вместе со всеми нами, если Гарри не остановит грядущий «бум!», так что иди сюда и осмотри его.

Баттерс повернулся к Молли с явной жаждой убийства в глазах. Потом он посмотрел на меня и снова на Энди, обмякшую на стуле. Ее поддерживал Мак. Бармен поднял глаза на Баттерса и кивнул.

– Ненавижу это, – произнес Баттерс кипящим от гнева голосом. Но все же подошел к столу, схватил аптечку и сказал: – Постарайся не двигаться, Гарри.

Я пристроил ногу и продолжал стоять неподвижно, пока он разрезал мои джинсы до колена.

– Ладно, – согласился я.

Кэррин уже стояла рядом со мной, Томас