«Управление в корпусе было организовано через командный [802] и наблюдательный пункты. В мою оперативную группу на наблюдательном пункте входили представители от оперативного и разведотелов, а также офицеры связи корпуса, частей и соединений, представители шифротдела, связи и две радиостанции. При отдаче распоряжений и получении информации широко применялся вызов командиров к радио. Но обеспечение корпуса рациями РСБ совершенно неудовлетворительное. Наличие в каждой бригаде по одной рации РСБ в штабе позволяет иметь твердую, устойчивую штабную связь, но отсутствие второй рации РСБ у комбрига не давало возможности установить командирскую связь между командиром бригады и командиром корпуса. Рация Р-9 на танке комбрига на практике работает надежно только на расстоянии 4–5 км, поэтому в основном связь командира корпуса и командира бригады велась со штабной линии.

Расчет радиосредств с нагрузкой на каждую радиостанцию 2–3 абонента себя не оправдал… запаздывали срочные сообщения от командиров бригад… В корпусе необходимо иметь не менее 8 радиостанций РСБ, из которых минимум две смонтированные на танках, а остальные на «Виллисах»{757}.

Тяжелое положение сложилось и в 31‑м тк. Штаб армии был вынужден срочно сформировать группу из четырех радиостанций большой мощности типа РАФ и направить в корпус. Это в определенной мере выправило ситуацию в звене корпус — армия, но полностью отладить связь на уровне корпус — бригада — батальон до конца операции так и не удалось.

Положенные по штату в оперативном отделе армии 13 офицеров связи полностью решить проблему не могли, так как в особо напряженные моменты рассылались для оперативного подвода к передовой двигавшихся из 38‑й и 40‑й А частей и соединений. 8‑го и особенно 9 июля ситуация со связью сложилась очень тяжелая. Генерал–майор М. А. Шалин был вынужден направить в войска весь состав штаба артиллерии армии для встречи и развертывания подходивших иптап и иптабр, всех офицеров связи, часть оперативного отдела и еще целый ряд офицеров других отделов были задействованы на передовой для отслеживания оперативной обстановки и передачи в управление.

В той обстановке очень большую нагрузку приняли на себя оперативная группа при командующем армией и его узел связи. М. Е. Катуков лично разыскивал снявшиеся с места штабы корпусов, устанавливал с ними связь, уточнял оперативную обстановку и тут же отдавал приказы.

К сказанному добавлю, что не всегда работала связь и с 6‑м тк, бомбежки часто выводили ее линии из строя. Бомбежки [803] стали главной причиной нарушения связи. В отчете армии указывается, что в среднем отмечалось до 18 порывов армейских линий на смежных участках в светлое время суток и до трех — в ночное. Кабельно–шестовые линии разрушались сплошными участками до 3 км одновременно.

Еще до начала боев из–за проблем с пополнением командование армии по приказу руководства фронта в тыловые части и подразделения, в том числе и батальоны связи, перевело пожилых (50–53 года) красноармейцев, что заметно снизило оперативность наведения линий связи и их работу в процессе эксплуатации.

И без того до конца не отработанная система управления внутри 1‑й ТА осложнялась отсутствием должного взаимодействия танковых и мехбригад со стрелковыми дивизиями 6‑й гв. А. Ее 90‑я гв. и 67‑я гв. сд вели боевые действия согласно распоряжениям и приказам 22‑го гв. ск и 6‑й гв. А, а о том, насколько согласованно работали эти штабы, уже говорилось. Поэтому в случае отхода какой–либо части или соединения на общем фронте соседи из другой армии или корпуса, как правило, узнавали об этом последними, да и то от противника. Подобными неувязками успешно пользовался враг.

Помимо этого серьезные проблемы возникли и в тактическом звене армий фронта первого эшелона. Низкая теоретическая подготовка и незначительный практический опыт командных кадров, в первую очередь в звене полк — батальон, отрицательно сказывались на культуре работы штабов, их оперативности, ответственности, глубине оценки ситуации и адекватности принимавшихся решений в оперативной обстановке.

Откровенно плохо в соединениях Воронежского фронта была налажена работа по сбору и передаче оперативной и разведывательной информации. Не было дня, чтобы командиры соединений, начальники штабов, начальники оперативных отделений, отделов и управлений всех уровней не направляли подчиненным грозных указаний и распоряжений: прекратить волокиту и заняться настоящей работой — систематически собирать, обрабатывать и своевременно докладывать данные о действиях своих подразделений и войск противника непосредственно с поля боя. Нередко вышестоящее командование сутками толком не могло добиться внятного доклада об оперативной обстановке на многокилометровых участках фронта. Комкоры и комдивы были вынуждены высылать офицеров связи (штат которых был не резиновый) в те полки и дивизии, где командиры, имея все средства под рукой, безответственно относились к своим прямым обязанностям, а нередко игнорировали приказы и просто не хотели передавать объективную и всестороннюю информацию наверх. [804]

Старшие офицеры и генералы корпусных и армейских управлений, бросая все, ехали лично на передний край, чтобы разобраться в происходящем. Донесения отдельных командиров были похожи на эпические сказания. Это относится как к их содержанию, далекому от реальности, так и к языку, в котором вместо точных и лаконичных фраз встречались выражения «сражались как богатыри», «многочисленный противник уничтожен», «противнику нанесен значительный вред, его потери уточнить невозможно из–за занятия им поля боя». Приведу выдержку из боевого распоряжения начальника штаба 71‑й гв. сд подполковника Любомудрова, в котором он дает красноречивую характеристику работы своих подчиненных:

«1. В результате напряженных боев с 4 по 7.7.43 г. части дивизии проявили исключительный героизм по отражению вражеских атак, однако ряд грубейших недостатков в боевой деятельности войск часто приводит к нехорошим последствиям, а подчас ставит войска в тяжелые условия ведения боя. К таким недочетам относится:

а) несвоевременная информация об обстановке нижестоящего штаба дивизии, а подчас совершенно не информируют об обстановке, особенно соседних частей. Так, например, 219‑й гв. сп отдал противнику выс. 235.6 и об этом не донес, 213‑й гв. сп допустил выход 2‑х батальонов противника к Дмитриевка и донес только тогда, когда создалась угроза захвата противником Дмитриевка. Указанное явление не дает возможности командованию дивизии своевременно влиять на ход боя.

б) Штабы полков не ведут разведку, в силу чего не вскрывают своевременно намерений противника, благодаря чему при действиях противника сталкиваются с целым рядом неожиданностей и внезапностей.

в) Плохо организовано взаимодействие со средствами усиления и поддерживающими средствами, командиры частей зачастую не знают, кто находится от них справа, слева и сзади, кто и какие задачи выполняет, а потому не могут правильно использовать общее усилие по уничтожению врага.

г) Силы врага, как правило, переоцениваются при явной недооценке своих войск, как правило, там, где наступает рота, считают, что наступают батальоны, требуется поддержка огня PC, в то время как для надежного уничтожения или подавления вполне достаточно своих огневых средств.