На следующий день масштабы подобных происшествий выросли в несколько раз, а вместе с ними и жертвы. Читатель уже знает о том, как 100‑я тбр вступила в бой с все той же 192‑й отбр и одновременно с подразделениями 242‑й тбр, а несколько позже 99‑я тбр 2‑го тк ударила в тыл 285‑го сп 183‑й сд. Здесь уже счет погибших и раненых шел на десятки.

Однако все эти происшествия в наземных войсках не идут ни в какое сравнение с ошибками, которые допускали летчики 2‑й ВА. Первые налеты штурмовиков Ил‑2 на позиции войск фронта отмечены тоже 7 июля. В донесении командира 148‑го отп 7‑й гв. А указано, что в 11.00 штурмовая авиация при поддержке истребителей бомбила и обстреливала свои войска у выс. 191.8, а также район расположения частей 2‑го гв. Ттк. На следующий день штурмовики авиакорпуса генерала Рязанова вновь прошлись пушками и «эрэсами» по боевым порядкам Тацинского корпуса, а затем переключились на бригады 3‑го мк. 9 июля отдельные ошибки пилотов слились в сплошной поток бомбоштурмовых ударов по соединениям 1‑й ТА и 6‑й гв. А на прохоровском и обояньском направлениях. Причем если штурмовку войск на переднем крае можно было объяснить высокой динамикой боя, за которой не успевали следить штабы авиачастей, отсутствием системы авианаводчиков, то причину бомбардировок железнодорожных станций и объектов в собственном тылу на расстоянии 80 км от линии фронта понять трудно. Приведу лишь несколько сообщений, поступивших 9 июля:

— 5.20. 8 Ил‑2 штурмовали в район с. Озерово 26‑я гв. тбр 2‑го гв. Ттк (убит 1 человек, ранено — 12), а также штаб корпуса в селе Сажное{765}.

— 5.50. 5 Ил‑2 обстреливали из пушек, пулеметов и бомбили расположение подразделений 4‑й гв. тбр 2‑го гв. Ттк{766}.

— 8.45. 18 штурмовиков Ил‑2 бомбили район ст. Прохоровка, на тот момент станцию снабжения 6‑й гв. А{767}.

— 15.30. 6 Ил‑2 бомбили район х. Грушки (рядом со ст. Прохоровка){768}.

— 18.32. 13 Ил‑2 бомбили район Ольховский, Пересыпь (ближний тыл 6‑й гв. А){769}. [815]

— 19.32. 8 самолетов Ил‑2 бомбили железнодорожную станцию Кривцово (80 км от линии фронта){770}.

— дважды на марше из района выс. 258.2 в с. Васильевка 2‑й тб и мспб 99‑й тбр 2‑го тк подвергались бомбардировке своей авиации, потери 30 человек — убито и ранено{771}.

Были и более масштабные налеты на рубежи 69‑й А, но о них рассказ впереди. При бомбежке командиры стрелковых и танковых частей старались обозначить себя, но это редко помогало. Когда же самолеты 2‑й ВА обрабатывали районы расположения своих войск, где средств ПВО было достаточно, зенитчики периодически обстреливали их. После чего появлялись новые жертвы.

Если сравнивать, как применялись все виды боевой авиации противоборствующими сторонами в ходе оборонительной операции на юге Курского выступа летом 1943 г., то приходится признать: немцы использовали свои ВВС более эффективно и рационально. Командование противника понимало, какую существенную роль могут сыграть самолеты при прорыве глубокоэшелонированных рубежей, поэтому не только стремилось повышать качественные характеристики боевых машин, создавать новые образцы самолетов, увеличивать их выпуск, но и успешно выстроило систему взаимодействия наземных и воздушных сил, которая позволила использовать этот мощный инструмент боя даже командирами тактического звена. В танковых, моторизованных дивизиях были офицеры наведения от авиасоединений, действовавших на данном направлении. Специально для них выделялись бронемашины и средства связи, благодаря чему они могли эффективно вести свою работу непосредственно с поля боя. Это позволяло при высокой динамике боя в большинстве своем не только избежать ударов по своим войскам, но главное — четко координировать атаки танковых клиньев с ударами авиагрупп пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков по нашим узлам сопротивления и противотанковым районам. В войсках же, к примеру, Воронежского фронта связи с авиационными соединениями не имели даже управления танковых и механизированных корпусов, не говоря уже о дивизиях.

Чтобы читателю не показалось, что автор предвзято относится к советским летчикам вообще и действиям 2‑й ВА в частности, процитирую самих авиаторов. Обратимся к докладу № 31 «О недочетах в боевой работе истребительной авиации 2‑й ВА в период 4–9 июля 1943 г.» старшего офицера Генштаба при штабе 2‑й ВА подполковника Кузьмичева и посмотрим, как обстояло дело в истребительных соединениях армии С. А. Красовского: [816]

«Начиная с 4.7.43 г. авиация противника массированно и планомерно наносила удары по переднему краю наших наземных войск в тесном взаимодействии с бронетанковыми и механизированными войсками.

Наша истребительная авиация, ведущая борьбу за завоевание господства в воздухе, поставленную задачу не выполнила. Имея в начальный период численное превосходство в истребителях, мы не сумели удержать инициативу в воздухе в своих руках. Противник вытеснил нас со своей территории и перенес все воздушные бои и сражения на территорию наших войск. Хотя авиация противника и несла большие потери, она свои задачи выполнила.

В большинстве случаев над полем боя численное превосходство в истребителях было на нашей стороне. И несмотря на это, противник в ряде случаев безнаказанно бомбардировал наши войска. Наши истребители летали очень много, жгли бесчисленное количество горючего (только за 5.7.43 г. сделано 907 самолето–вылетов истребителей), затрачивали большие физические усилия, отдельные летчики проявляли подлинный героизм в борьбе, и все же господство в воздухе оставалось на стороне противника. Причинами неудовлетворительной боевой работы истребительной авиации явилось следующее:

1. Плохое управление воздушными боями в воздухе и над полем боя с земли. Сеть радионаведения и управления истребителями не была организована, радиостанция, находящаяся на участке 6‑й гв. А, оказалась неисправной. Командиры 8‑й гв. истребительной авиадивизии полковник Ларушкин и 205‑й иад полковник Немцевич, выехавшие 5.7,43 г. к радиостанциям наведения для управления по радио истребителями над полем боя, ничего существенного сделать не смогли. Они оказались в качестве наблюдателей, а не руководителей своей авиации. Так, в день напряженных воздушных боев 5.7.43 г. командиры дивизии (8‑я гв. иад, 205‑й иап) своей истребительной авиацией не командовали ни с земли над полем боя, ни со штаба, ни с воздуха. Это не могло не сказаться на исходе воздушных боев и сражений.

Штаб воздушной армии и штабы истребительных корпусов, зная об отсутствии радиосети наведения и управления авиацией над полем боя, не приняли решительных мер и не проявляли инициативы в организации сети радионаведения и управления. Таким образом, истребительная авиация в ответственные моменты воздушных боев не управлялась по радио с земли над полем боя. Летчики не слышали голоса с земли, не ощущали помощи и поддержки в бою своего командования.

Еще хуже то, что управление воздушными боями приняло [817] чисто кабинетный характер. Командиры истребительных корпусов и дивизий, их помощники и заместители в бой не летают, не видят, что происходит в воздухе и как дерутся летчики. Правильно реагировать на ход воздушных боев они не могли и делать выводы о действиях своих истребителей были не в состоянии.