крестовых походов. Могущественные папы, такие как Иннокентий III, осуждали любую торговлю с мусульманами, но золото было гуще веры и крови, и "богохульная торговля" продолжалась.7

Войны с Венецией ослабили Геную, и порты южной Франции и западной Испании потянулись за долей средиземноморской торговли. Марсель, застоявшийся во времена господства мусульман, на время вернул себе былое превосходство; но соседний Монпелье, стимулированный полиглотом населения и культурой галлов, мусульман и евреев, в двенадцатом веке соперничал с Марселем в качестве южных ворот Франции. Барселона выиграла от старых еврейских меркантильных семей, оставшихся после ее отвоевания у ислама; там и в Валенсии христианская Испания, блокированная Пиренеями, нашла контакт со средиземноморским миром. Кадис, Бордо, Ла-Рошель и Нант отправляли свои корабли вдоль атлантического побережья в Руан, Лондон и Брюгге; Генуя в XIII веке, Венеция в 1317 году отправляли суда через Гибралтар во все эти атлантические порты; к 1300 году торговля через Альпы сократилась, и атлантическая торговля начала поднимать атлантические нации к тому лидерству, которое обеспечил Колумб.

Франция богатела на своих реках - жидких нитях объединяющей торговли; Рона, Гаронна, Луара, Сона, Сена, Уаза и Мозель способствовали развитию ее торговли, так же как и ее полей. Британия еще не могла соперничать с ней, но порты Cinque (Пять) на Ла-Манше принимали иностранные корабли и товары, а Темза в Лондоне уже в XII веке была окаймлена непрерывной линией доков, где экспорт сукна, шерсти и олова оплачивался пряностями из Аравии, шелками из Китая, мехами из России и винами из Франции. Еще более оживленным - более оживленным, чем любой другой северный порт, - был Брюгге, торговая столица и выход Фландрии, богатой как сельским хозяйством, так и промышленностью. Здесь, как в Венеции и Генуе, восток-запад пересекался с севером-югом европейской торговли. Расположенный у побережья Северного моря напротив Англии, он импортировал английскую шерсть для ткачества на фламандских или французских ткацких станках; достаточно удаленный от побережья, чтобы обеспечить безопасную гавань, он привлекал флоты Генуи, Венеции и западной Франции и позволял им перераспределять свои товары по сотне маршрутов к мелким портам. По мере того как океанские перевозки становились все более безопасными и дешевыми, сухопутная торговля сокращалась, и Брюгге сменил ярмарки в Шампани в качестве северного центра европейской торговли. Интенсивное речное движение по Мёз, Шельде и Рейну приносило в Брюгге товары из западной Германии и восточной Франции для экспорта в Россию, Скандинавию, Англию и Испанию. Другие города получали подпитку от этой речной торговли: Валансьенн, Камбрэ, Турнэ, Гент и Антверпен на Шельде; Динант, Льеж и Маэстрихт на Мёзе.

Брюгге был главным западным членом Ганзейского союза. Чтобы способствовать международному сотрудничеству против внешней конкуренции, организовать благоприятную ассоциацию для купцов, находящихся вдали от дома, защитить себя от пиратов, разбойников, колебаний курса валют, неплательщиков, сборщиков налогов и феодальных пошлин, торговые города Северной Европы в XII веке создали различные союзы, которые немцы называли ганзами - т. е. союзами или гильдиями. Лондон, Брюгге, Ипр, Труа и еще двадцать городов образовали "Лондонскую ганзу". Любек, основанный в 1158 году как форпост германской войны и торговли со Скандинавией, вступил в аналогичный союз с Гамбургом (1210) и Брюгге (1252).* Постепенно к нему присоединились другие города - Данциг, Бремен, Новгород, Дерпт, Магдебург, Торн, Берлин, Висби, Стокгольм, Берген, Лондон; в период своего расцвета в XIV веке Лига связывала пятьдесят два города. Она держала в своих руках устья всех великих рек - Рейна, Везера, Эльбы, Одера, Вислы, по которым продукты Центральной Европы поступали в Северное или Балтийское море; она контролировала торговлю Северной Европы от Руана до Новгорода. В течение долгого времени она монополизировала сельдяной промысел на Балтике и торговлю континента с Англией. Он учреждал суды для разрешения споров между своими членами, защищал своих членов от исков извне, а иногда вел войны как независимая держава. Он издавал законы, регулирующие торговые операции и даже моральное поведение городов и людей, входящих в его состав; он защищал своих купцов от произвола, налогов и штрафов; он обеспечивал бойкот городов-нарушителей; он наказывал за неисполнение обязательств, нечестность или покупку краденых товаров. В каждом городе-члене организации создавалась "фабрика" или торговый пост, купцы подчинялись собственным немецким законам, куда бы они ни отправлялись, и им запрещалось жениться на иностранках.

Ганзейский союз на протяжении целого века был проводником цивилизации. Он очистил Балтийское и Северное моря от пиратов, вычерпал и выровнял водные пути, составил карты течений и приливов, обозначил каналы, построил маяки, порты и каналы, установил и кодифицировал морское право и в целом заменил порядок хаосом в торговле Северной Европы. Организуя меркантильный класс в мощные ассоциации, она защищала буржуазию от баронов и способствовала освобождению городов от феодального контроля. Она предъявила иск королю Франции за товары Лиги, разоренные его войсками, и заставила короля Англии оплатить мессу, чтобы выкупить из чистилища души ганзейских купцов, утопленных англичанами.8 Она распространила немецкую торговлю, язык и культуру на восток, в Пруссию, Ливонию и Эстляндию, и сделала великими города Кенигсберг, Либау, Мемель и Ригу. Она контролировала цены и качество товаров, которыми торговали ее члены, и создала такую репутацию честности, что название Easterlings (Men from the East), которое дали им англичане, было принято ими как означающее sterling worth, и в этой форме было присоединено к серебру или фунту как означающее надежный или настоящий.

Но со временем Ганза стала как угнетателем, так и защитником. Она слишком тиранически ограничивала независимость своих членов, принуждала города к членству бойкотами или насилием, боролась с конкурентами честными и нечестными методами, не гнушалась нанимать пиратов для нанесения ущерба торговле соперника. Она организовывала собственные армии и становилась государством внутри многих государств. Она делала все возможное, чтобы угнетать и подавлять класс ремесленников, от которых она получала свои товары; все рабочие и многие другие стали бояться и ненавидеть ее как самую могущественную из всех монополий, когда-либо занимавшихся ограничением торговли. Когда в 1381 году рабочие Англии подняли восстание, они преследовали всех ганзейцев даже в церковных святилищах и убивали всех, кто не мог произнести "хлеб и сыр" с чистым английским акцентом.9

Около 1160 года Ганза захватила шведский остров Готланд и превратила Висбю в базу и бастион для балтийской торговли. Десятилетие за десятилетием она распространяла свой контроль над торговлей и политикой Дании, Польши, Норвегии, Швеции, Финляндии и России. В России XIII века, сообщал Адам Бременский, ганзейские купцы "изобильны, как навоз... и так стараются заполучить шкурку куницы, как будто это вечное спасение".1010 Они обосновались в Новгороде на Волхове, жили там как