возобладал тон самооправдания. «Чья вина в том, что обмены пленными не состоялись?» — спрашивал бывший стражник из Андерсонвилла. В любом случае, продолжал он, «в Андерсонвилле было не хуже, чем в северных лагерях. Жуткие условия были в Андерсонвилле, но такие же были и на острове Джонсон, и в других местах». В своих мемуарах Джефферсон Дэвис и Александр Стивенс утверждали, что уровень смертности в южных тюрьмах в действительности был ниже, чем на Севере, и ответственность за «все человеческие жертвы, — заявлял Стивенс, — целиком и полностью лежит на Вашингтоне», который отказался обменивать пленных[1417]. Власти Джорджии соорудили близ Андерсонвилла две мемориальные доски, гласящие, что причиной этой драмы стала нехватка материальных ресурсов во время войны, поэтому в произошедшем никто не виноват, и что «смертность среди стражников была столь же высокой, что и среди узников». В 1909 году «Объединенные дочери Конфедерации» поставили памятник Генри Вирцу (до сих пор существующий в деревне Андерсонвиля), заявив, что этот «герой-мученик» был «убит по приговору суда» янки, чей главнокомандующий препятствовал обмену военнопленных.

Защитники южан зашли слишком далеко. Читатели данной книги, конечно же, составят собственное мнение о том, на ком лежит ответственность за прекращение практики обменов. Что же касается сравнения Андерсонвилла и острова Джонсон, то уровень смертности пленных южан на последнем составил всего 2 %, тогда как в Андерсонвилле — 29 %, и смертность среди узников Андерсонвилла была в действительности в 5–6 раз выше, чем у их охранников[1418]. Из-за утери или уничтожения многих записей точное число погибших в лагерях северян установить невозможно. Наиболее вероятная приближенная оценка — 30 218 (15,5 %) из 194 743 северян умерли в южных тюрьмах и 25 976 (12 %) из 214 865 южан умерли в северных. Количество северян здесь, безусловно, занижено[1419]. В любом случае, обращением с заключенными во время Гражданской войны не может гордиться ни одна из сторон.

IV

В конечном счете, положение военнопленных не сыграло большой роли в итогах президентских выборов. Основной проблемой была сама война и то, как она должна закончиться. В этом вопросе республиканцам удалось получить патент на решение задачи путем победы на фронте. Даже Макклеллану не удалось отмежеваться от сторонников мира. Большинство конфедератов видели в кандидатуре генерала именно такого человека, несмотря на его воинственный меморандум. Агент южан Клемент Клэй выражал из Канады обеспокоенность этим письмом, однако пришел к выводу, что «программа демократов однозначно высказывается за мир». «Макклеллан будет находиться под контролем истинных приверженцев мира… В любом случае, он является сторонником прекращения огня и начала переговоров… Перемирие неизбежно приведет к заключению мира, а затем войну уже не начать, прервав ее хотя бы на короткое время». В случае избрания Макклеллана, предсказывал чиновник военного министерства в Ричмонде, «будет обретен мир и независимость»[1420].

Уставшие от войны солдаты Конфедерации мечтали о победе Макклеллана и о мире. «Враг больше всего обеспокоен тем, чтобы продержаться до президентских выборов, — сообщал из-под Питерсберга Грант. — В расположение наших войск ежедневно бегут дезертиры, которые говорят, что почти всем солдатам надоело воевать, и дезертирство увеличилось бы во много раз, если бы не вера в заключение мира после осенних выборов»[1421]. Подобные настроения провоцировали противоположные чувства у северян. Хотя, по словам генерала другой союзной армии, «многие высшие офицеры» Потомакской армии по-прежнему были сторонниками Макклеллана, большинство простых солдат больше не поддерживали своего бывшего командующего. «Солдаты не столько против него самого, сколько против тех, с кем он идет под одним флагом, — писал один фронтовик. — Много солдат готовы голосовать за Макклеллана, но они не переваривают Валландигэма». Триумф демократов будет означать «бесславный, постыдный мир, покорность ярму южан», заявил офицер «Железной бригады». «Я скорее останусь в окопах всю жизнь (хотя я бы совсем не хотел этого), — писал другой солдат, бывший демократ, — чем соглашусь на разделение страны… Все мы хотим мира, но не абы какого, а почетного для нас»[1422].

Многие солдаты Союза получили возможность выразить свое мнение с помощью бюллетеня. Это был смелый демократический эксперимент: сражающиеся люди получали на своеобразном референдуме право голосовать за то, желают ли они продолжать сражаться. Но, по словам Гранта, «они — американские граждане, и имеют такое же право голосовать, как и те, кто остался дома, да, пожалуй, даже большее, так как они больше отдали родине»[1423]. К 1864 году девятнадцать штатов гарантировали своим полкам участие в голосовании. Из оставшихся штатов самыми важными были Индиана, Иллинойс и Нью-Джерси, где контролируемые демократами легислатуры заблокировали это предложение. Хотя этот шаг сопровождали обвинения в «проконсульском праве» и «цезаризме», — истинной причиной было понимание демократами того факта, что подавляющая часть армии настроена прореспубликански или, на худой конец, «просоюзно» (в 1864 году Республиканская партия называла себя Союзной).

Двенадцать штатов, разрешивших заочное голосование, вели отдельный счет для голосовавших в армии: Линкольн получил 78 % голосов военных (119 754 против 34 291 за Макклеллана) и 53 % голосов гражданских лиц этих штатов. В остальных семи штатах большинство солдат также голосовали за республиканцев, и, вероятнее всего, в такой же пропорции. Из штатов, не разрешивших заочное голосование, конкуренция была наиболее острой (и важной) в Индиане. Будучи верховным главнокомандующим, Линкольн мог вмешаться в события в этом штате и поддался искушению так поступить. «Потеря [Иниданы] для нашего государства, — писал он генералу Шерману в Атланту, — подвергнет серьезному риску дело Союза», поэтому президент был бы доволен, если бы генерал нашел возможность предоставить отпуск как можно большему числу солдат из этого штата для участия в голосовании[1424]. И несколько тысяч солдат из Индианы отправились домой на избирательные участки. Военное министерство также прочесало лазареты в поисках выздоравливавших солдат из Индианы, способных передвигаться. Некоторые солдаты Массачусетского полка, временно расквартированного в Индиане, скорее всего тоже внесли свою лепту в копилку республиканцев в этом штате[1425].

Ни в одном из штатов с отдельными списками солдатского голосования оно не изменило общей картины президентских выборов — Линкольн в любом случае должен был победить во всех этих штатах, кроме Кентукки. Но в двух «проблемных» штатах, где голоса солдат учитывались вместе с прочими, возможно, именно они обеспечили ему победу. «Синие мундиры» также решили исход голосования в некоторых избирательных округах по выборам в Конгресс, а голоса солдат из Мэриленда, высказавшихся за поправку к конституции штата, отменяющую в нем рабство, компенсировали голосование гражданских лиц, незначительным большинством проголосовавших против нее.

Набранное Линкольном большинство голосов избирателей трансформировалось и в большинство выборщиков: 212 против 21. Президент победил во всех штатах, кроме Кентукки, Делавэра и