Не могу это принять.

И говорить это, делиться историей о моей неожиданно обретенной дочери я не хочу, мне жалко, даже с другом я не хочу сейчас это делить. Вот разберусь с этой историей, найду общий язык с Холерой, познакомлюсь, сближусь с малышкой, научится она меня хоть дядей для начала называть – тогда и будет время для разговоров.

– Я давно планировал, – беззастенчиво вру, – а тут удачный проект предложили.

– Настолько давно планировал, что ни разу и словом не обмолвился? – саркастично комментирует Егор.

– Сглазить не хотел.

– Ах, ты еще и суеверный, – ехидства в голосе Егора становится в два раза больше, – как много я о тебе не знаю, дружище!

– Во сколько я могу приехать завтра, чтобы ты подписал мое заявление?

Егор скептически молчит, явно не испытывая ни малейшего желания отвечать мне на этот вопрос.

– Приезжай с утра, – наконец произносит он, – разберемся с этим вопросом в сжатые сроки. Отпущу тебя без отработки, леший с тобой. Если уж так приспичило, что ты срываешься с места, значит, сильно тебя припекло.

– Ты даже не представляешь насколько…

– Юл?

– М? – спрашиваю находя взглядом собственное светящееся окошко.

– Я уже понял, что отговорить тебя не получится. И что объясняться ты не хочешь. Но все-таки, может, тебе помощь нужна?

Первым делом хочу его послать.

И вторым, честно говоря, тоже.

Потому что, ну чем он мне поможет, чемоданы перевезти? Квартиру сдать? Школу новую Антонию найти, и мне работу заодно?

Ночь плохо на меня влияет, подтормаживаю.

Когда яркая зарница гениальной мысли освещает сумрачную мою головушку, хочется орать от досады, что не озарило меня раньше.

– Вообще-то есть просьба, – неторопливо и в то же время настойчиво проговариваю я, – насчет человека на мое место. Хорошая рекомендация.

– Я чувствую подвох, – насмешливо комментирует Васнецов.

– И не зря, – откликаюсь я и называю фамилию.

Реакция на неё вызывает у Васнецова почти ту же яркую реакцию, что и новость о моем увольнении.

– Да брось, специалист-то он хороший, – возражаю я.

– Он-то хороший. А ты – Иуда, Ройх, – мрачно комментирует Васнецов и швыряет трубку.

Что ж…

Вот и посмотрим, насколько он мне друг.

В конце концов, если он не охмурит декана строительного факультета СПАТУ – то как мне занимать его место?

А если удастся – о, это будет достойная месть для Холеры. И не исключено, что приговор для меня. Потому что я… Уже отвык находиться к ней так близко!

– Нет, меня не интересует газель через месяц. Нужно в конце недели. И объема в девять кубов у кузова недостаточно. Минимум двенадцать.

Слышу папин голос и невольно втягиваю голову в плечи. Если он говорит – значит, его уже разбудили. Если его разбудили – значит, скоро он придет и заберет планшет.

А я еще не закончил.

С другой стороны – паниковать рано. Папа говорит громко, слышно из спальни, и от неё до кухни близко, конечно, но… Раньше было близко. А сейчас у нас коробки, коробки, коробки… Чтобы между ними протиснуться, ему приходится идти не торопясь и боком. А не то все посыплется. Опять!

– Да, я в курсе, что у вас высокая занятость, – папа начинает говорить резче, а это значит, что те, кто его разбудил, его начинают бесить, – но разве не у вас на сайте есть возможность поставить галочку “срочный заказ”, чтобы водитель помог нам с переездом сверхурочно за двойную плату.

Голос громыхает и приближается. Слышу глухое шуршание и звуки ударов. Будто кто-то, пробираясь через наши “баррикады” – как их бабушка вчера назвала, – распихивает коробки в стороны пинками.

Высовываю язык от нетерпения и начинаю торопиться. Ба говорит, что “поспешишь – людей насмешишь”, но кто вообще сейчас серьезно слушает это старье?

Хочу успеть дорисовать до прихода папы. А то потом… Потом может и не даст. И сотрет ваще.

– Я вас понял, девушка, вам не нужны мои деньги, – раздраженно гаркает папа, появляясь на пороге кухни, – черт с вами, не буду вам их навязывать. Найду других дураков, кому они не помешают.

Бросает трубку, бросает телефон, брякая им об столешницу. Смотрит на меня.

– С добрым утром, Антоний.

– С добрым, па, – говорю восторженно и на всякий случай сдвигаюсь влево. Коробка от хлопьев вряд ли поможет скрыть спертый без спросу планшет, но… А вдруг проканает? – проблемы с машиной?

В любой непонятной ситуации главное сделать вид, что ничего особенного не происходит.

– Да, не хотят нас везти на этой неделе, – папа мрачно сводит брови.

– Так может, ну его, этот переезд? – вскидываюсь тут же.

Ну как можно упустить этот шанс?

Тем более, я… Не хочу никуда ехать. Тем более… К этой!

– Нет, братец, отступать нам некуда, – папа рассеянно качает головой, снова берет в руки телефон, крутит его между пальцами, – я уже уволился…

– А есть мы что будем? – хочу достучаться до его разума, но в последнее время с папой это почти не срабатывает. Мама говорила, что влюбленные всегда глупеют, и от того только противнее.

– В крайнем случае, ты съешь меня, как завещали нам наши предки, – фыркает папа и проходится ладонью по моим волосам, – ты молодой да сильный, сначала съешь меня, потом начнешь охотиться на других.

– Надоели твои шутки дурацкие, – бурчу мрачно, – лучше б мы тут остались. У тебя тут работа есть.

– Работа, – папа вздыхает как-то обреченно, – если бы от работы, Антоний, можно было убежать в другой город… Вчера уже звонили. У одного моего знакомого крыша у дома обвалилась. У нового. Надо переделывать. Они услышали, что мы переезжаем, и уже ждут меня. Даже задаток готовы внести. Так что с голоду мы с тобой не помрем, не боись.

Ну, блина!

Вот не мог этот папин знакомый месяц со своей крышей подождать! Может, без работы папа бы передумал?

– Та-а-ак! – как я и думал, долго прятать планшет не получается. Папа замечает и поднимает коробку, застукивая меня с поличным.

– Чего? – Я пытаюсь выглядеть невинно. А вдруг он решит, что разрешал мне планшет спросонья? Так бывало, между прочим.

– Слушай, юный хакер, – папа скрещивает руки на груди, – ты уже третий мой пинкод вскрываешь. Как?

– А чо они у тебя дурацкие такие? – бормочу, а сам расплываюсь в улыбке: – Мой день рождения, четыре цифры моего номера…

– Ну не ври, Антоний, – папа изобличающе качает головой, – вчера новый ставил. Не связанный с тобой.