Что аджин кому-то звонит, я заметил почти сразу. Да он и не скрывал этого, маяча в окошке раздачи с трубкой смартфона в руках.

— И наблюдательный! — растянула губы в улыбке ведьма. — Как же мне повезло с напарником!

— Не хочешь клясться? — уточнил я.

— Не хочу, — улыбка покинула лицо Стеллы. — И не стану. Очень с нас большой спрос за подобное, так что перебьешься.

— Хорошо, — я закинул ногу на ногу. — Тогда и с себя я всякие ограничения на данный счет снимаю. Мы вместе, но каждый сам по себе, и, если что, претензии не принимаются.

— Дрянь у тебя характер-то, — отметила Воронецкая. — Тяжело, небось, на свете живется?

— С чего бы? — удивился я. — Нормально мне живется. Если бы не эти ваши потусторонние тайны, в которые довелось вляпаться, так и вовсе… А теперь все, пропало лето. Ладно, это лирика, я сказал, ты услышала, работаем дальше. Вот скажи лучше, кто такой Карл Августович? Я так понимаю, он человек не сильно простой, иначе бы мы к нему на прием куда легче попали.

— Начнем с того, что у меня нет уверенности в том факте, что он вообще человек, — Стелла наконец принялась за шаурму. Правда, в руки ее брать не стала, орудовала пластмассовыми ножом и вилкой, что было крайне неудобно, на мой взгляд. — Хотя и обратное утверждать не стану.

— Слушай, мне реально надоели хождения вокруг и около, — устало произнес я. — Ты можешь выражаться понятнее, а? Был задан простой вопрос, зачем этот туман в ответе?

— Я правда не знаю, — приборы стукнули о стол, ведьма цапнула шаурму руками. — Он птица не моего полета, ясно? Если бы не нужда, я бы к нему сроду не обратилась. У нас выбора нет, Валера, потому приходится писать на гербовой бумаге, а не на простой. И чтобы личность такого уровня до нас снизошла, нужен отменный козырь, тот, который он сочтет достойным внимания.

— Например?

— Например, ты. Хранитель кладов для коллекционера редкостей такого уровня — предмет первой необходимости.

— Ну вот, уже какая-то ясность появляется. Он коллекционер редкостей. Проще говоря, антиквар.

— Антиквар! — Стелла фыркнула, на меня полетели капельки соуса. — Ой, извини, я не нарочно. Валера, это очень и очень упрощенные понятия. Знаешь, я года два назад принимала участие в одном мероприятии, так там довелось мне полистать один фотоальбом. Очень старый. И на одном снимке я этого антиквара приметила. Знаешь, что интересно? Он там был точно такой же, как сейчас, разве только одежда отличалась от нынешней. А какая трогательная там была дарственная надпись!

— Дай угадаю, — предложил я. — Снимку тому лет сто, если не больше.

— Больше, — кивнула Стелла. — Это, по факту, была даже не фотография, а дагерротип. Соображаешь, что к чему?

— О как, — проникся я. — Может, это не он был, а какой-то его предок? Фамильное сходство, то, се…

— Он, — уверенно заявила ведьма. — Точно он. Мало того, наша Верховная как-то обмолвилась, что имела с ним интрижку в Париже накануне Всемирной выставки, той, что к столетию падения Бастилии приурочили.

Каждое новое ее высказывание порождает новые вопросы. Кто такая Верховная? Нет, гипотетически я догадываюсь, но хотелось бы знать точно, потому что не исключен такой вариант, что мне и с ней придется знакомиться.

— Столетие падения Бастилии, — почесал я подбородок. — Это, выходит, они еще в 19 веке амуры крутили? Блин, так вы все, получается, долгожители?

— Вовсе нет, — помотала головой ведьма, темные пряди волос хлестнули ее по щекам. — Правильнее сказать — кое-кто из нас, из смертных. Но это не такое уж большое количество народа, поверь. Некоторые колдуны, в основном из тех, что душу продали Тьме, стражи Ночи, черные ворожеи, природные ведьмы из потомков Первых Матерей — вот и все. Еще ведьмаки могут протянуть сотню-две лет, особенно из тех, кто с природой дружит, но это скорее исключение из правил. Да и не тот они народ, поскольку принципы обычно выше жизни ценят. По этой причине и мрут куда быстрее, чем ведьмы.

— А ты?

— Я? Мне тоже не так много отведено. Я хоть и природная, да только безродная. Моя прапра… Сколько-то раз прабабка с одним молодцем спуталась лет четыреста назад, а тот, как после выяснилось, с проклятием жил. Может, он колдуну какому навредил, может, еще что, теперь не узнаешь. Да это и не столь важно. Главное другое — то семя, что он в бабку мою уронил, черным оказалось. Проклятым. Бабка родами умерла, а дочь ее дала начало новому роду ведьм. Только силы у нас куда меньше, чем у исконных, веды знающих, на многое рассчитывать не приходится. Потому и беру от жизни все, до чего могу дотянуться. Все сейчас желаю получить, потому что «после» у меня не будет.

У меня голова кругом шла. Стражи Ночи, черные ворожеи, ведьмаки, проклятые какие-то… Слишком много информации. Чересчур.

— И сразу: Хранители кладов в число долгожителей не входят, — с ехидцей добавила она. — Вы обычные люди, и не более. Прокашлял положенное — пожалуйте на кладбище. Что до вашего посмертия, ничего по этому поводу рассказать не могу, потому что не знаю. Думаю, по делам судят, как принято.

— Обидно, — вздохнул я. — Никакой мне прибыли от подарка Полоза, одни убытки.

— И это сказал тот, кто теперь может видеть сокровища, скрытые от чужих взоров веками, — повертела пальцем у виска Стелла. — Ты дурак?

— Нет, — спокойно ответил ей я. — Потому и понимаю, что хорошего от этого добра ждать не приходится. Скрыто-то оно скрыто, но это не значит, что у этого добра хозяев нет. И когда я клад возьму, они придут и потребуют его себе. Или, того хуже, за ним притащатся те, кто на него прав не имеет, но получить хочет.

— Может, ты и прав, — Воронецкая засунула в рот остатки шаурмы. — Вкусно, блин!

— Вкусно, — подтвердил я, дождался, пока Стелла прожует еду, и спросил: — Слушай, а вот ты Отдел какой-то поминала. Это кто такие?

На самом деле меня больше занимала личность Карла Августовича, но я решил не спешить. Не стоит подобные личности обсуждать между прочим, тут важен систематизированный подход. И вообще, надо будет дома завести нечто вроде каталога на внешнем жестком диске и заносить туда всю добытую информацию. Никогда не знаешь, что может оказаться полезным в будущем. Память — вещь ненадежная, лучше все записывать, это мне по работе хорошо известно. Только запаролить созданный каталог надо будет как следует, от греха.

— Отдел? — Стелла нехорошо оскалилась. — Это наши лучшие друзья… Но о них потом.

Абрагим подошел к