С этими словами он прошел на кухню, я же стояла на месте, пока до меня не донеслось раздраженное:

— Мне вас силком тащить, или сами дойдете? Я вам к порогу еду не понесу.

Желудок при упоминании о еде заурчал более грозно и продолжительно. Двое против одного, нечестно, между прочим. Орган пищеварения еще раз буркнул, мол, чего стоишь, там нас покормят. Ладно, раз из сада мне без ректора не выйти…

Лорд фон Линер резал что-то на разделочном столике спиной ко входу, но при этом безошибочно разобрал, когда я вошла. Шла тихо, но он все равно услышал. Желудок, подлец, сдал.

— Рассказывайте, мисс Зельсберг, кто научил вас ходить по чужим домам? — Вот вроде обычным тоном сказано было, но мне так обидно стало, будто я что-то украла.

— Я не воровка, можете проверить сохранность вещей, за исключением книги, которая после вашего появления осталась лежать на диване. — Ректор встал боком с ножом в руке, и я как-то резко захотела ретироваться из кухни и вообще из этого дома. Мужчина заметил проявившиеся на моем лице эмоции и поспешил убрать нож с моих глаз.

Да, я не привыкла сидеть на чужой кухне, когда на ней орудует малознакомый человек. Вдруг маньяк? Откуда мне знать, сколько молоденьких студенток он прикопал под одной из клумб.

— Я не это имел в виду. Вас в детстве не учили, что заходить в чужой дом, не зная хозяев, как минимум опасно?

Я скривилась.

— Вы забыли мою бабулю? — Теперь скривился ректор. — Когда я была маленькая, бабуля была молодая и не обращала внимания, опасно то или иное действие или нет.

— Я успел заметить ваше сходство после слов «ирод проклятущий, я за тебя свет очей моих отдала, а ты по бабам шляешься». — Лорд фон Линер произнес это так мрачно и угнетающе, отбивая всякую охоту на веселье, а мне почему-то, наоборот, стало смешно. — Прискорбно, что такие вещи вас веселят.

— Ну не плакать же мне, ректор лорд Линер, хотя я могу.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. — Что-то мне прям жалко ректора… Он ведь вроде и человек неплохой, а вон как страдает, только глянет на меня — и сразу темнее тучи делается. А с другой стороны, муки совести надо куда подальше отодвинуть, потому как лорд Линер сам виноват, не показывал мне кристалл памяти.

Ректор вновь вернулся к нарезке чего-то, только, как мне показалось, с большей яростью он это делал. Не иначе как меня представляет на месте этого чего-то.

— А у вас нет ничего попить? — С утра во рту и маковой росинки не было.

Лорд Линер и ответить ничего не успел, как передо мной возникли два стакана и две кружки. В стаканах — сок и вода, а в кружках — чай и кофе. Это как это? Мужчина еще больше помрачнел (хотя куда уж больше?), увидев такое обилие жидкости. Лично я побоялась употребить то, что непонятно откуда появилось.

— Попробуйте сначала вы. — Я многозначительно посмотрела на ректора, а вдруг опоить меня каким-то загадочным способом решил. Пусть сам сначала выпьет.

Мужчина дернулся, словно я его из раздумий вытянула, стоит, смотрит на меня, а я на воду, пить-то хочется.

— Пейте, уверяю, напитки чисты.

После этих слов сомнения еще больше терзать стали. Пить или не пить, вот в чем вопрос…

Пока я решалась на отважный шаг, лорд фон Линер поставил передо мной тарелку с салатом. Не думала, что мужчины умеют готовить. Отец, например, за всю жизнь себе даже мяса не пожарил ни разу. Домовые все делают.

— Ешьте, — ректор обратил-таки внимание, что я сижу как истукан, не решаясь ни к чему притронуться, — не отравлено.

Желудок пробурчал в ответ на слова лорда Линера, подталкивая переходить наконец к трапезе.

— Не могу быть в этом уверена, ректор лорд Линер. — Мужчина изогнул бровь, ожидая продолжения. — Вдруг вы мне желаете отомстить и придумали коварный способ воспользоваться едой и… питьем.

Ректор глухо рассмеялся, сел напротив, взял кружку с чаем из тех, что стояли передо мной, отпил и иронично произнес:

— Не умер, как видите.

Надо минут десять подождать, вдруг не сразу, но оконфузится.

А если оконфузится, куда труп прятать? Вокруг дома много растительности, а еще озерцо, которое я в первый день нашла… Нет, не пойдет, оно прозрачное, там его сразу заметят. Только если с русалками договориться… Нельзя, сдадут с потрохами, если допрашивать начнут. Значит, под деревцем прикопать. Как я поняла, сюда никто больше не заглядывает, за целый день никто не пришел. Ночью все равно ничего не видно, шансы, что кто-то заметит, ничтожно малы. А там до утра подождать и можно спокойно в башню вернуться. С Котэном договорюсь, прикроет, если что. Скажет, мол, из комнаты не выходила, всю ночь спала. Да, точно, так и сделаю.

— Мисс Зельсберг.

— А? — За раздумьями, как бы поудачнее избавиться от трупа ректора, не заметила, как полчаса прошло. Ректор предстал передо мной в домашних серых штанах, легкой рубашке, застегнутой сейчас на несколько пуговиц, и с мокрыми волосами.

Видимо, пока я сидела погруженная в план «Операция Ы», лорд фон Линер переоделся и даже душ принять успел.

— Вы так и будете гипнотизировать тарелку? — Стоит ли говорить, что пока я думала, мне было не до еды?

— Да я… задумалась просто.

Так, полчаса прошло, а ректор стоит живой, как говорится, «цветет и пахнет». Пахнет, кстати, приятно. Лавандой. А раз живой — значит, правда не отравлено. Что ж, желудок, ты победил!

Салат оказался на удивление вкусным, я даже не успела разобрать, из чего он состоит, так быстро съела. Ректор за этим наблюдал с недовольным лицом. А что опять не так?

Словно прочитав мои мысли, спросил:

— Мисс Зельсберг, а когда вы последний раз ели?

— Утром. — Ответила не задумываясь. А надо было сначала подумать.

— Утром?

Я кивнула.

— Я ведь с площади от вас сразу прятаться побежала и вот сюда забрела.

— Значит, в дом залезть не постеснялись, а на кухню зайти воспитание не позволило? — С долей иронии произнес ректор, а я прямо возмутилась.

— Я не залазила, а вошла через дверь, напоминаю, она была открыта. И да, по чужим кухням я ходить не привыкла.

Лорд фон Линер хмыкнул.

— Мисс Зельсберг, мне не требуется запирать дверь своего дома. — Ну да, кто пойдет без разрешения в дом ректора, зная, что это дом ректора? Разве что самоубийца. — Без моего ведома переступить порог можно лишь в одном случае…

— В каком? — Любопытство же — оно такое.

Мужчина завис. Как в той ситуации с питьем, когда оно само возникло. Интересно, что это за случай, и вообще, что это за дом, коль в него без разрешения не войдешь? Странно, очень странно. Дом странный, ректор странный, сад тоже странный. Все странное, одна я — нормальная. Относительно.