Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тяжко вздыхая, Эрика любовалась мерным плеском волн, когда заметила на пляже одинокую человеческую фигурку. Человек медленно брел вдоль берега, время от времени наклоняясь к песку и швыряя что-то в волны. Заинтригованная, Эрика пригляделась внимательнее и едва сдержала радостный вскрик: по берегу гулял Таура.
Оглянувшись на гувернантку и убедившись, что та крепко спит, самозабвенно похрапывая, Эрика крадучись пробралась к двери. Бросила полный сожаления взгляд на стоявшие у стены сапожки для верховой езды — они бы ей сейчас пригодились. Ходить по песку в ночных тапочках — это еще хуже, чем в туфельках. Но делать было нечего — сапоги стояли далеко, а рисковать Эрика не хотела и тихонько выскользнула за дверь, в чем была.
По вечернему времени светильники в замке были притушены, сонные слуги не замечали крадущуюся девушку. О том, чем может быть занят в такое время сам хозяин дома, Эрике не хотелось даже думать. Никем не замеченная, она выбралась на темную улицу. Чуть поежилась — вечер был свеж, а она не взяла с собой ни платка, ни пелерины, и теперь изнеженной девочке стало прохладно. Но Эрика упрямо направилась в сторону пляжа, надеясь, что Таура все еще был там.
Юноша был там. Он шел по песку босиком, а когда очередная волна подползала к его ноге, резво отпрыгивал в сторону, словно боялся намокнуть. Эрика улыбнулась — это выглядело забавно — но сразу же нахмурилась. Верно, юноша, переживший кораблекрушение, теперь и вовсе не хотел касаться моря, так оно его напугало. Эрика по себе знала, каково это, тонуть в море. Быть может, он и голос потерял из-за этой катастрофы — от шока и страха? А значит, со временем, возможно, сможет говорить…
Но с другой стороны, если он так боится моря, то что тогда делает ночью на пляже? Ночное море — черная бездна — выглядит вдвойне пугающим. Хотя ведь и она сама пришла сейчас на темный пляж — не испугалась, а до того весь вечер любовалась морским простором — бескрайней бездной… Так ли уж страшно было море на самом деле или это лишь плод больной фантазии — ее и таких же, как она, избалованных, не умеющих плавать барышень и аристократиков? Плод, взращенный на странных пугающих легендах о Владыке моря, о котором втайне шепчутся простолюдины. А аристократия показательно небрежно отмахивается от этих сказок. Слишком небрежно. Излишне показательно…
— Найд, — она позвала негромко, и юноша не услышал ее за шумом волн. Он продолжал свое странное занятие, наклонялся, словно ища что-то в песке, а затем, широко размахнувшись, швырял это в волны.
Эрика подошла поближе — ноги ее сразу же увязли в сыпучем песке — и позвала громче:
— Найд! — тут же испуганно оглянулась, не услышал ли ее кто посторонний.
Но на пляже, кроме нее и молодого конюха, больше не было никого.
Юноша вздрогнул и обернулся. Мгновение замешательства, и он улыбнулся Эрике, очень тепло, хоть и несмело. И Эрика улыбнулась в ответ, также несмело, залившись румянцем. Опять она была на пляже вдвоем с мужчиной. Правда, на сей раз он не был ее женихом, но зато нравился гораздо больше. Эрика никогда раньше не испытывала ничего подобного. Она почти совсем не знала этого юношу, но ей все время хотелось думать о нем.
Таура махнул рукой, подзывая ее подойти ближе, и снова наклонился к земле. Девушка, неловко перебирая по песку ногами в ночных туфлях, приблизилась:
— А что такое ты делаешь? — она наклонилась вслед за Найдом, но ничего не увидела.
Юноша выпрямился и с улыбкой продемонстрировал ей раскрытую ладонь. На ней, в кучке мокрого песка извивалась маленькая рыбешка, которую волнами вынесло на берег. Таура размахнулся и бросил рыбку обратно в воду.
— Ты что же, рыбок спасаешь? — Эрика пробормотала, удивленно вскинув брови, и Таура снова кивнул.
Снова наклонился и на этот раз показал девушке небольшую медузку, распластавшуюся на его ладони, подобно кусочку желе.
— Ты их всех хочешь спасти? — девушка окинула взглядом широкий песчаный пляж, а юноша только пожал плечами в ответ. — Ты так любишь животных, да? — Она снова спросила, и он снова покивал головой. — Ты, наверно, очень добрый. И смелый. Ты сегодня поступил, как настоящий храбрец. Спас жизнь Ричарду… И удар копытом — не самое страшное, что могло тебя ожидать в награду за эту смелость…
Эрика понимала, что со стороны выглядит глупо и недостойно. Стоит и разговаривает с почти незнакомым молодым мужчиной, а он ей даже не отвечает. Потому что не может. Но, несмотря на это, Эрика хотела говорить с ним дальше. И пусть даже он молчит, зато глаза у него так и сверкают, все равно, что звезды над Торкоасом. Даже еще ярче.
— А я лошадей очень люблю, — девушка опустила глаза, — только вот видишь, что сегодня вышло из-за меня.
Таура энергично замотал головой, словно пытаясь сказать, что в случившемся нет вины Эрики, но она на него не смотрела, все также разглядывая песок у своих ног.
Неожиданно Эрика углядела в песке крохотную рыбешку, задыхавшуюся без воды. И, подражая действиям Тауры, подняла ее и бросила в воду. Бросок получился слабым, рыбка плюхнулась у самой кромки волн. Эрика попыталась было выловить ее снова, запуталась в своих домашних тапочках и только услышала сзади насмешливое фырканье. Обернулась. Юноша улыбался во весь рот и, наверно, если бы мог, смеялся. И показывал на свои босые ноги.
Эрика не сразу сообразила, что он от нее хочет. Тогда Таура приблизился, опустился возле девушки на колени и, лукаво заглядывая ей в глаза, аккуратно снял с нее тапочки. Один за другим. И девушка осталась босиком.
Стоять в прохладном шелковистом песке, ощущая между пальцами ног его ласкающую шероховатость, было невероятным наслаждением, и Эрика замерла, пробуя новое ощущение. С восторгом и удивлением посмотрела на Тауру. А тот просто улыбался, глядя на нее, чуть насмешливо, но совсем не обидно.
— Я никогда раньше не ходила босиком по пляжу, — смущаясь, Эрика пояснила свой восторг. — Да, и вообще, мало, где ходила босиком. Разве только по ковру в собственной спальне.
С улыбкой Таура протянул Эрике ее испачканные песком тапочки. Она взяла их, и на миг их пальцы опять соприкоснулись.
