Внутри него извивалась и шипела змея, она свивалась в кольца и вновь разворачивалась, она обнажала свои зубы, с которых капал яд. В голове снова зазвучал тот голос.

Шлюхи… все они долбаные шлюхи… только на это они и годятся… не доверяй им… ни одной из них…

Он ненавидел эту светловолосую сучку. Он хотел, чтобы она ушла. Она встала между ними, и у нее не было будущего.

В кухню вошла Рани. Змея успокоилась.

Он смотрел.

И слушал.

Ловил каждое ее слово, каждое ее движение, каждый жест.

Отмечал секретные знаки, которые она подавала специально для него.

Часто дышит. Возбуждена, потому что, даже несмотря на то, что здесь была эта блондинка, Рани все равно должна была увидеть его подарок.

Его валентинку.

— Боже мой…

— Это… это то, что… что я думаю?

Сюзанна заглянула внутрь холодильника и тут же отпрянула назад. Ноги у нее тряслись, они готовы были подломиться под ней, сердце тяжело стучало, глухо ударяясь о ребра. Зоя по-прежнему завороженно смотрела туда, словно не могла оторваться.

— О господи…

Сюзанна крепко зажмурилась. Ей хотелось, чтобы все это оказалось просто сном, хотелось сейчас очутиться где-то в другом месте, в безопасности.

Зоя протянула руку. Сюзанна открыла глаза.

— Не прикасайся…

Зоя обернулась, уставившись на подругу круглыми глазами.

— Пожалуйста, не нужно… не трогай ничего…

— Ты имеешь в виду, оставить все это для полиции?

— Просто оставь это в покое. Оставь…

Сюзанне сейчас хотелось просто сесть на кухонный стул и опустить голову на руки. Сдаться. Не сдерживаться больше. Выпустить из тела рвущиеся наружу тяжелые, разрывающие душу рыдания. И сказать ему: ты победил. Кто бы ты ни был, ты победил.

Но вместо этого она стояла и чувствовала, как внутри поднимается знакомое тепло, как нарастает злость. Она сжала кулаки.

— Я не собираюсь сдаваться. Ты слышишь меня, ублюдок? Я не…

— Сюзанна?

Зоя подошла к ней и обняла за плечи.

— Он снова был здесь, Зоя, здесь…

— Или же полицейские просто пропустили это. Бесполезно терзаться.

Сюзанна снова посмотрела на открытую дверцу холодильника. Там на верхней полке лежала пара ее трусиков. И на них было то, что ни с чем нельзя перепутать.

Сперма.

— О боже… как в каком-то кошмарном сне…

Зоя продолжала обнимать ее и ничего не сказала. Она просто не могла найти подходящих слов.

Аспид улыбался. И продолжал следить за ней. Рани сидит на стуле, эмоции захлестывают ее. Она плачет от радости при виде его подарка.

— О Рани…

Глядя на нее, он почувствовал, как член его твердеет.

Он потрогал его.

Улыбнулся.

С белокурой сучкой или без нее, но лучше все сложиться просто не могло.

— Что ты собираешься делать?

— Я хочу найти его. — Сюзанна не узнавала собственного голоса. — Я хочу найти его, Зоя! И еще я хочу взять самый большой нож, какой только смогу найти, и воткнуть в него. Прямо в него. И посмотреть, как он страдает. Точно так же, как он заставил страдать меня. И увидеть, как он умрет. Вот что я собираюсь сделать, Зоя.

Зоя сидела рядом. Она только крепче обняла ее.

— Это я понимаю. Понимаю. А как же полиция? Хочешь, я позвоню им? Может, ты хочешь куда-то пойти?

Ответа не последовало. Сюзанна с отсутствующим видом смотрела в стену.

— Ты мне просто скажи, и мы все сделаем.

Наконец та заговорила.

— Я хочу…

Зоя ждала.

— Я хочу… — Она вздохнула. — Я хочу вернуть мою прежнюю жизнь…

Зоя не отпускала ее.

Сюзанна заплакала. Она сама не знала, были ли это слезы боли, жалости, злости или еще чего-то.

Она просто выплакивала все, накопившееся в ее сердце.

Аспид продолжал наблюдать.

Он улыбался. И ждал.

— Выходит, она все еще там, внизу? Я слышал, что она пришла, эта несчастная корова. Впрочем, я уже не знаю, что с ней делать. Разрываюсь между тем, чтобы привлечь ее за злостное нарушение общественного порядка, добиться запретительного решения суда или еще чего-нибудь в этом роде. — Он фыркнул. — Наверное, все-таки не первое.

Сержант Фаррел откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и сложил руки на затылке. Это был небольшой мужчина, круглый и лысый. Костюм его выглядел так, будто он с большим трудом втиснулся в него, воротничок рубашки расстегнут, галстук сбит в сторону. На ногах поношенные туфли. В речи его было много бравады и хвастовства, — обычное дело для копов, — но в глазах светилась искренняя преданность делу. По крайней мере, Фил надеялся, что это так.

— Она говорит, что ты не держишь ее в курсе хода расследования.

Фаррел, прищурившись, взглянул на Фила.

— А одного ССО ей уже мало?

Фил примирительно поднял руки.

— Я только повторяю ее слова. Она волнуется. И хочет знать, что происходит.

Фаррел вздохнул.

— Да ничего. Вот так. Ее дочь сбежала пару недель назад, и с тех пор мы пытаемся ее найти. Задолбались уже ходить по ее подругам, приятелям, бывшим приятелям, коллегам по работе, родственникам… Полный набор. — Он принялся перечислять свои достижения, или их отсутствие, по пальцам: — Испробовали все обычные методы, телевидение, газеты, Интернет, радио, национальный телефон доверия по розыску пропавших без вести. И ничего. Пусто.

— А какие-то следы похищения? Ничего такого не было?

— Если ее и похитили, то это был какой-то фокусник типа Деррена Брауна.

— Ясно.

— Но, между нами… — Фаррел убрал руки с затылка и наклонился вперед. — Я считаю, что это типичный случай. Она просто загуляла. Как уже делала раньше.

— С чего бы это?

— Просто убежала. Работала за стойкой в пабе в Новом городе. Неполный день. О ней поговаривали, что нравов она не слишком строгих, если ты понимаешь, о чем я.

Фил нахмурился.

— Что ты имеешь в виду? Что она проститутка?

Фаррел пожал плечами.

— По совместительству, я бы сказал так. Бывало, что она уходила с парнями, а после этого несколько дней не появлялась. Мать говорит, что она сейчас изменилась, что у нее ребенок, и все такое, но… не знаю. Сам понимаешь, горбатого могила исправит.